Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
И не отставал, пока кто-нибудь, а чаще всего Нильс, не отгадывал, что это «седло».
– Друг за другом гонят, никак не догонят? – выдавал он очередную загадку, когда Дэйра пыталась забраться в карету, не запутавшись в юбках, шубе и теплых накидках. И скакал рядом у ее окна, зля Дэйру, пока Нильс грелся не его месте в карете графа.
– Колеса, дурочка! – хохотал брат и пускал коня в галоп.
– Хочешь загадку на ночь? – шептал Томас, пробравшись к ее кровати, когда они ночевали в одной комнате на почтовой станции. – «Мертвые встанут, живых будут есть». Что это?
– Комар, – неожиданно для всех ответила Марго и бросила в удивленного Томаса подушкой.
Так минула неделя пути. Дорога направлялась к последней почтовой станции перед Бардуагом, до которого оставалось два дня. Их было решено преодолеть
«Копра» – гласил деревянный указатель, прибитый к могучему дереву, уже привычно обвитому лианами.
Кучера, остановившие кареты у дерева с табличкой, не спешили трогаться в путь, и Дэйра выглянула из окна, чтобы посмотреть, что их задержало. В воздухе трещал мороз, и Марго нервно задергала ее за рукав, умоляя скорее закрыть створку.
Дэйра не стала мучить гувернантку, и молча залезла обратно под одеяло. Она и так знала, что именно увидел кучер под табличкой с указателем. Просто ей стало любопытно, была ли кукла такая же, как и те, что встречались на протяжении пути, или в ней появились отличия.
– Приедем в Копру, обязательно спрошу Гарса, кто тут развлекается, – ругался, тем временем, кучер. – Это ж надо такую гадость сделать. Голову с руками оторвать мерзавцу, чтобы знал, как людей пугать.
Куклы, и в самом деле, были страшноватые. С длинными черными волосами, без глаз, зато с колючками, воткнутыми на месте губ. Перетянутые нитями по всему телу, сшитому из грязноватой серой ткани, и завернутые в пестрые тряпицы, они производили угнетающее впечатление. Первая кукла, которую увидела Дэйра, была прибита к дереву на границе с Бардуагом, но так как мимо нее проехал Нильс и даже бровью не повел, девушка решила, что у нее видения. Куклы встречались вдоль всего Белопутья – прибитые к деревьям, зарытые в землю, притопленные в замороженных лужах и, но Дэйра решила, что раз никто кроме нее их не замечал, значит, не стоило тревожиться и ей.
Правда, когда кучер все-таки оторвал игрушку от указателя и принялся громко обсуждать находку со стражниками, Дэйра задумалась. Может, ее свита, занятая дорогой, просто не видела этих кукол, а те существовали на самом деле?
Если так, то, похоже, в Копре их не очень хотели видеть. Дэйра выросла на донзарских преданиях и приметах, услышанных от Поппи, и знала, что подобные запугивания донзары применяли по отношению к людям, которых не желали видеть в своих краях. Так, сборщикам налогов на пути часто подкладывали чурбан, политый собачьей кровью и завернутый в женскую косынку. Подобным образом селяне просили хозяйку дороги наслать беды на голову нежеланного гостя и увести его к дьяволу. Перебрав всех, кто ехал с ней в Бардуаг, Дэйра решила, что пугали Эстрела. Ведь граф был другом Лорна, а донзары Бардуага ненавидели Лорнов за жестокие подавления бунтов. И хотя восстания и репрессии были событиями десятилетней давности, народная память жила долго.
Одного она понять не могла. Почему куклы были так на нее похожи?
***
Копра ничем не отличалась от других почтовых станций, в которых останавливался экипаж Дэйры. Просторный сруб из нескольких гостевых комнат с пристроенным стойлом для лошадей и хозяйскими постройками. Если Эйдерледж был каменным, то про Бардуаг можно было смело сказать, что он отстроен из дерева. Причем, из древесины, пахнущей так остро и свежо, словно она была срублена пару дней назад. От кучеров Дэйра знала, что Копра служила почтовой станцией уже лет десять, но, войдя в избу, долго принюхивалась и едва сдержалась, чтобы не потрогать стены – ведь именно так пахло и ощущалось в новой лесной сторожке егеря Стэрна, которую он срубил месяц назад на границе с Лаверье. Но запахи – явные или в ее голове – были неважны. Главное, что в Копре ярко пылал камин, из кухни доносился аромат жаркого, и пол оставался на своем месте: не двигаясь, не подскакивая и не качаясь.
Стоило им зайти, как началась привычная суета. Донзары бегали, кучера бестолково толпились, Говард Белиорский с охраной осматривали избу, бесцеремонно врываясь во все комнаты, Ирэн с графом Эстрелом требовали вина, да погорячее, а Томас Зорт носился во всем этом человеческом вихре с бумагой и карандашом, заглядывал в лица, пугал донзаров и злил капеллана с Уилом Рокером, в обязанности
Донзары начинали готовиться к новому году за месяц, веря, что тому, кто проявит особое усердие в украшении дома, хозяин праздника подарит встречу с исполнителем желаний, который, непременно, воплотит в жизнь заветную мечту. Дэйра, впитав с молоком кормилицы, если не все, то большинство донзарских поверий, ждала исполнителя желаний каждый год и начинала украшать свои покои едва ли не с ноября. Но то ли украшала она плохо, то ли заветная мечта Дэйры была не столь заветной и искренней – волшебник не приходил. Сама Дэйра считала, что дело было в мечте. Она не мечтала о любимом муже, не думала о богатствах, не грезила дальними странами. Видимо, просьбы о том, чтобы чагары больше не убивали солдат ее отца, или чтобы Марена Парма не разлилась в новом году и не погубила донзарский урожай, были сложными и не личными, поэтому что чагары продолжали совершать тайные вылазки в Эйсиль, нарушая границы и вступая в стычки с патрулями Эйдерледжа, а река разливалась год через год, уничтожая посевы и будущий урожай.
Поправив бант из грубого холста, с любовью повязанный на еловой ветке, Дэйра искренне пожелала, чтобы хозяйке дома в новом году повезло с желаниями больше, чем ей. Проклятый Амрэль. Стоит внести в список его грехов и то, что он оставил ее без этого милого, наивного обычая, который согревал ее сердце надеждой на то, что добро побеждает зло, что справедливость торжествует, и что каждый будет вознагражден по заслугам. Пустые слова в реальном мире, но на то он и новый год, чтобы мечтать о том, чтобы твои желания исполнились.
Дэйре досталась небольшая, зато отдельная комната с кроватью для госпожи и пухлым матрасом на полу – для Марго. Учитывая, что последние две остановки им приходилось ночевать вповалку на одной большой полати с Ирэн и Лорой, обе женщины остались довольными. Заявив Марго, что она может спать с ней на кровати, чем очень обрадовала теплолюбивую и боявшуюся сквозняков гувернантку, Дэйра заняла место на широком подоконнике и принялась наблюдать за суетившимися во дворе людьми.
Как назло, на глаза постоянно попадался Нильс. Последние пять часов донзар провел в седле и не грелся в каретах в отличие от людей Говарда. Однако упрямый мальчишка и не думал идти в избу – распрягал лошадей, следил за их обустройством в конюшне, сам задавал им корм, помогал кучерам с поклажей, а затем побежал за водой к колодцу вместе со слугами мадам Мур. Дэйра не понимала, к чему было все это рвение, если почтовая станция была переполнена слугами. Поймав себя на мысли, что тревожится за Нильса, девушка долго выглядывала в окно, пока донзар не появился из-за угла избы с полными ведрами. Видимо, он совсем замерзал, оттого двигался медленно, потому что хозяйские слуги успели несколько раз сбегать к колодцу и обратно, пока Нильс притащился со своим единственным ведром к крыльцу.
– Марго! – окликнула Дэйра горничную. – Ступай во двор, скажи этому придурку бесфамильному, оруженосцу моего брата, чтобы он немедленно шел в избу. И тулуп какой-нибудь у хозяйки возьми.
Поймав удивленной взгляд Марго, которая обкладывала кровать по краям нагретыми камнями, Дэйра вспыхнула и пояснила:
– Зачем нам в Бардуаге больной и беспомощный слуга? Нильс точно подхват простуду, если останется на морозе еще хоть минуту. Передай, что его Томас зовет.
Марго однако не поспешила из теплой комнаты, в которой жарко горел камин, и в которой лично Дэйре уже было невыносимо душно. Вместо того чтобы выйти, гувернантка приблизилась к окну и, уперев руки в боки, склонила набок голову, поджав губы.