Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Выполнив все обязательства, – вздохнул Арлинг. – Уедем, когда выплатим долги. Кому бы ни было.
В конце концов, убийцы из Девятого отдела канцелярии нашли его даже в горах Гургарана. Глупо было начинать новую жизнь, не развязав узлы, привязавшие его к этим краям.
– Вы все вольны в своих поступках, – сказал он, обращаясь к остальным. – Я не хочу никого принуждать, но и гнать не собираюсь. Этих, – он кивнул на пятеро учеников имана, с обожанием смотревших ему в рот, – пока заберем с собой. Может, тот лекарь в Самрии сможет и для них что-нибудь сделать.
Он повернул голову к Хамне,
– Моя клятва халруджи останется между нами до первой смерти – твоей или моей, – сказала наемница, и Арлинг кивнул, принимая ее служение.
Он обернулся к Аллену. Сейфуллах сказал, что голову етобара покрывали татуировки смертника, значит, тот собирался драться с Арлингом на арене до конца. Не было ни одной причины ему доверять.
– Я пойду за Видящей, – сказал Аллен, угадав его мысли. – Она может за меня поручиться.
Арлинг уже собирался предложить ему последовать своим путем, но тут встала Магда и положила ладонь ему на грудь. Такое простое, теплое прикосновение от Фадуны было способно надолго лишить Арлинга способности трезво мыслить. А уже тем более, когда она говорила, хотелось слушать только ее. Он был болен многими недугами, но главной его болезнью всегда оставалась она, Магда.
– Возьмем его, – мягко сказала она. – Он хороший.
«Хорошим» етобара не назвал бы никто, но разве можно спорить с Видящей? Все в Арлинге противилось идее путешествовать вместе с етобаром-смертником, но, кажется, время раздавать долги уже наступило.
– Ты пообещал, – напомнил ему Нехебкай, и Регарди молча кивнул. Да, он пообещал не спорить с Фадуной, тем более, что ее просьбы были легко выполнимы.
– Я тоже за него ручаюсь, – сказала Хамна, вставая рядом с Алленом. Еще недавно они ломали друг другу кости, но сейчас, кажется, были готовы назвать друг друга братом и сестрой. Беда объединила их.
Темнело. Может, песок вытесняла глина, а саксаулы – новые деревья, но ночь в Карах-Антар приходила как положено. Холодало резко и неизбежно.
– Переночуем, а утром отправимся вслед за караваном, – сказал Арлинг, чувствуя себя странно. Раньше ему приходилось решать только за себя, сейчас – аж за восемь человек сразу.
Но и преимущества такого положения были неоспоримы. Усевшись на выступивший из глины камень, он сложил руки на груди и распорядился:
– Магда, попроси учеников собрать ветки для костра. Хамна и Аллен займутся ужином. А потом мы все соберемся здесь, и вы, наконец, по порядку, в деталях и очень подробно расскажите мне, что здесь, черт возьми, вокруг происходит. Начнем с деревьев.
И самое удивительное, что его послушались.
Глава 7. Вода в пустыне
Снопы искр взметались в черное небо, с любопытством заглядывая в ночной полумрак, стараясь взлететь выше, вспыхнуть ярче, треснуть громче, а через пару секунд исчезнуть навсегда, оставив лишь призрачный след тепла, который сохранялся в памяти слепого. Арлинг не знал, зачем слушал и запоминал их шепот, но подозревал, что, как всегда, упускал нечто важное.
Это важное было в шелесте песка, которым ветер тщетно пытался засыпать глиняную землю вокруг их стоянки; оно чувствовалось в ночном холоде, пробирающем
Похлебку готовили не спеша, по-кучеярски. Торопиться было некуда. Аллен собирался умирать, но передумал, встретив Видящую, и теперь топтался на перепутье, так как Магда о своих планах сообщать не собиралась. Хамна решила служить Арлингу, растворив свои цели в его собственных, а он вроде как заметил что-то на горизонте, но не был уверен, иллюзия то или реальность. Что касалось пятерых учеников имана – надо полагать, бывших – их цели ограничились жуком, которого они гоняли веточкой по нарисованному в глине кругу. Никто никуда не спешил.
Может, деревья, которыми вдруг порос Карах-Антар, и были странными, но их ветки горели хорошо. Вспыхивали быстро, словно сухое сено, а жара давали столько, что вода закипела еще до того, как Хамна закончила нарезать сало. В котелке уже томилась чечевица со специями, хотя Арлинг назвал бы блюдо иначе: специи с чечевицей.
Аллен размеренно толок в походной ступке перец, не отвлекаясь ни на что другое. Кучеяры настолько трепетно относились к перцу, что даже не считали его специей. Был перец, а потом уже все остальные травы, семена и коренья. Ни Арлинг, ни етобар друг другу не доверяли. Должно было пройти немало времени, чтобы их отношения перешли из стадии настороженного терпения в ровно-приятельские, но Регарди и здесь не торопился. Ему было достаточно, что Аллен не проявлял враждебности к Магде. А все остальное было неважно. Арлинг давно не ждал от людей теплых чувств.
– Болтали, что все случилось быстро, – говорила Хамна, помешивая варево. – Я была в горах, а новости приносили керхи, кочующие на юг. Сикта-Иат еще только вылупился, скорлупу не стряхнул, а в город уже хлынули чужаки. И привел их не кто иной, как иман, которого Сейфуллах оставил управителем, пока сам ходил в Шибан. Школа Белого Петуха сейчас уже не просто школа, а целая академия с учителями в Хорасоне, Муссаворате, Лаэзии, вплоть до Самрии. И неважно, получил ли город независимость или остался под Согдарией – драганы сейчас везде. Приводит их Белая Мельница, садит на все ключевые места, а бунты подавляют ученики имана – легко и быстро. Никто не ожидал, что такое случится буквально через месяц после войны. А вот. Наши, то есть, ятопайры, сожгли Гнезда, не только потому, что начался Алхас-Кешид.
– Нас объявили врагами новой Сикелии, забрали земли, а мастеров из Самрии повесили, – почти выплюнул слова Аллен. – Я сражался за независимость этого городишки, но тьма съела сердца людей. Ты был воплощением всех драганов, что пришли с Белым Мельником. Убить тебя было делом чести. Мы уходили на юг, через Шибан, но специально изменили маршрут, так как вассхан Мельника сказал, что ты жив, прячешься от людей в горах. Про сестру, – Аллен кивнул в сторону Хамны, – мы знали, но не верили. Я считал, что это твой солукрай затмил ее разум. Керк ничего не сказал про Видящую.