Сага о Хелоте из Лангедока
Шрифт:
– А много народу у вас тут гибнет? – поинтересовался Гури, проводив глазами очередную личность с тачкой.
«Босяк – он и есть босяк, – подумал начальник стражи, – даром что лорд и известный герой». Вслух же сказал:
– Порядком. – И лицо его стало таким суровым, будто он потерял здесь всех своих близких и сам ожидает подобной же участи.
– А где вы их хороните?
– Есть тут одно кладбище... Но их, как правило, хоронить не приходится... – Начальник стражи выразительно покосился на обвал.
– Скажите, –
Прищуренные глаза Гури при этом мгновенно раскрылись и уставились на начальника стражи. Тот возмущенно фыркнул:
– Ни-ко-гда, – отрезал он. – Вы уже имели возможность убедиться, сэр, что охраняют этих головорезов не на страх, а на совесть. Правда, был тут один, который пытался бежать...
– Он еще жив? – Гури даже подпрыгнул от удовольствия.
– Да... Хотите посмотреть?
– Конечно!
Гури легко зашагал следом за начальником стражи. Тэм заметил, что нынче покалеченный в боях валлиец как будто совсем не хромает. Но он давно уже перестал обращать внимание на странности своего господина.
– Идемте, посмотрим, – сказал Гури. – А потом, с вашего позволения, мы вас покинем. Я доложу шерифу о том, что соляные копи, как всегда, являют собой образец порядка и благолепия.
– Мы вас так просто не отпустим, сэр. – Начальник стражи позволил себе подобострастное лукавство. – А отобедать с нами, сэр?
Гури покачался на носках.
– Баланды вашей похлебать, что ли? – насмешливо спросил он.
Начальник затрясся в почтительном хохоте.
– Ладно, идем, – милостиво разрешил Гури.
Они обогнули осыпь и вышли к ровной площадке, сделанной, видимо, специально для проведения публичных экзекуций. Посреди стоял добротный столб, к которому надлежало привязывать провинившегося. Сейчас возле этого столба сидел в тяжелых, покрытых темными пятнами колодках какой-то истощенный, до черноты загорелый тип, весь облепленный оводами и мухами. Он сидел, свесив голову. Рядом с ведром воды дежурил солдат, в обязанности которого входило следить за тем, чтобы наказанный не умер раньше времени.
Тэму, который мучительно страдал от солнца, стало дурно – так подействовало на него зрелище и сопутствующий запах. Мальчик побледнел, сжал зубы, в ушах у него нарастал звон. Прежде чем Тэм понял, что с ним происходит, это понял Гури. Он ударил мальчика по лицу и, схватив за шею, пригнул его голову вниз, подержал в таком положении несколько секунд, а потом отпустил. Выпрямившись, Тэм в изумлении посмотрел на валлийца.
– Ты теряешь сознание, Тэм, – сказал Гури.
Тэм покачнулся. Гури схватил его за плечи и обратился к начальнику стражи:
– Да проводите же его в тень, милейший!
Начальник стражи стоял с разинутым ртом и не двигался с места. До сих пор Гури не обращал на мальчика никакого внимания,
– А этот молодой, э... лорд... он кто? – промямлил начальник стражи.
– Мой сын, – отрезал Гури Длинноволосый. – Внебрачный. Делайте, что вам говорят.
Вконец растерявшись, начальник стражи подхватил Тэма под мышки. Обремененный шатающимся, покрытым испариной мальчиком, он исчез за осыпью. Оставшись один, Гури Длинноволосый взял у солдата ведро и плеснул водой на умирающего. Затем склонился над ведром и жадно отпил. Человек в колодках завозился, но головы не поднял.
– И сколько времени он тут сидит? – поинтересовался Гури, оторвавшись от ведра с водой.
Солдат не сразу понял, что вопрос обращен к нему, но, когда это обстоятельство стало для него очевидным, деликатно прокашлялся и ответил:
– Четвертый день, сэр.
– Гм... и не дохнет? – с любопытством спросил Гури и зачерпнул еще воды, чтобы вылить себе за шиворот. – Ну и жара тут у вас, – проворчал он себе под нос.
– Живуч, сэр, – бодро отрапортовал солдат, обретя должную выправку. – Если б я попал на его место, спаси меня Дева Мария, я бы давно сдох, сэр.
Гури потыкал в пленника ногой.
Человек в колодках поднял голову. Его лицо распухло от укусов насекомых. Он раскрыл черные глаза и, увидев как в тумане перекошенный рот, уродливый шрам и длинные белые волосы Гури Длинноволосого, хрипло прошептал:
– Хелот... это ты...
Солнце садилось. До дома отшельника святого Сульпиция оставалось полчаса езды. Хелот изрядно устал за этот день – то ли верховая езда, то ли разговоры с дураками измучили его до полусмерти. Дураков он по-прежнему не любил, хотя от всей души пытался относиться к ним по-христиански.
«Себя загонял и Тэма замучил», – думал он с раскаянием. Мальчишку с болот он усадил в седло позади себя, и, судя по тому, как тяжело он навалился Хелоту на спину, лжеваллиец догадывался, что паренек уснул. Алькасар был усажен на лошадку Тэма. Гури Длинноволосый признал в нем одного из зачинщиков мятежа во Владыкиной Горе и забрал в Ноттингам, дабы предать показательной и ужасающей казни. Начальник стражи тихо радовался тому, что так легко отделался от зануды валлийца. О, у Гури Длинноволосого такая репутация, что связываться с ним ни один самоубийца не захочет.
Хелот свернул на болото. Пахло мхом и голубикой. Становилось свежо. Тэм Гили проснулся и завозился у Хелота за спиной. Алькасар тяжело навалился на шею терпеливой лошадки. Хелоту пришлось привязать его к седлу, чтобы он не упал, – сил у пленника уже не оставалось.
Знакомые бревенчатые стены отшельникова дома, как и в прошлый раз, словно выросли из глубины болота при появлении путников. Хелот спрыгнул на дорогу, снял с лошади Тэма и с мальчиком на руках поднялся на высокое крыльцо.