Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Они встретились, все трое, в обширном Зале Магов. Главы Лож собрались на совещание. Их голоса отзывались тихим эхом, дыхание шелестело по стенам до самого потолка. Они встретились, будучи твёрдо уверенными, что секретный вопрос, который они собрались обсудить, останется в суровой тайне, как если бы они переговаривались телепатически. Об этой тайне, однако, знал и кое-кто другой, хотя трое магов никогда никому о ней не говорили. Под мраморным полом, внизу, в катакомбах, находилось последнее пристанище магов, которые многие годы приезжали сюда умирать или завещали, чтобы их тут
Холодный, белый свет сиял с потолка, неподвижно, не давая не малейшей тени на обширный зал. Он освещал двадцать высоких кресел из полированного дерева. Семнадцать из них образовывали полукруг, а три оставшихся стояли в пределах этого полукруга. Одно кресло, высеченное из твёрдого гранита, серого с черными проплешинами, стояло, возвышаясь над остальными.
Свет от камина мог бы смягчить вид двадцати кресел из красного дерева, но этого не происходило. Гранит самого высокого кресла, на котором будет сидеть Глава Конклава Магов, казался ещё более холодным, чем был на самом деле.
Главы Лож не торопились присаживаться на свои кресла, а бродили по залу в задумчивости. Бледный свет заставил мантию Пар-Салиана казаться матово-белой, как похоронный саван, черный бархат Ладонны напоминал безлунную ночь, а мантия Юстариуса, Главы Ложи Красных Мантий, казалась кроваво-красной. Юстариус вошел, хромая на одну ногу, так как если некоторые маги выходят из Испытания целыми, то остальные нет.
"Ладонна, я говорил это раньше и повторяю сейчас: вы заставляете нас очень рисковать, задерживая реализацию нашего плана. Маг Даламар прошел Испытание. Он вышел из него живым. Что ещё вы хотите?"
Ладонна рассмеялась низким, хриплым смехом. Ни один из присутствующих не принял её смех за признак веселья. Скорее за довольное рычание.
"С каких пор вы боитесь риска, Юстариус? Что-то новенькое."
Глаза мага сузились, в них показался гнев. Ладонна улыбнулась, на сей раз более приветливо.
"Я не могу отказаться от риска, если он стоит того. Прежде чем мы пошлём этого темного эльфа в Палантас, я должна его проверить до конца."
Юстариус ничего не ответил, всё ещё не успокоившись после приступа гнева. В тишине заговорил Пар-Салиан:
"Господа" — сказал он — "Мы напрасно тратим время. Мы знаем, что в Палантасе затевается что-то опасное и мы решили противодействовать этому. Я уверен, что вы согласитесь, Юстариус, что мы не можем действовать наобум. Мы должны точно знать, что инструмент, который мы задействуем для реализации задуманного, крепок и остро заточен. Если мы пошлём не того человека выполнить нашу миссию, то второго шанса у нас не будет. Рейстлин Маджере становится сильнее день ото дня и запершись в своей башне…"
Своей башне. Повелительница черных мантий и глава красных одновременно вздрогнули.
"Да, в своей башне, хотя мне нравится это не больше чем вам. Как ещё назвать происходящее? Он закрылся в ней и всякий, кто попытался войти в неё дальше порога встретил смерть. И не для всех она была лёгкой. Должны ли мы сделать вид, что дела обстоят иначе? Нет, мы все договорились, что должны понять, что он там делает и договорились о способе, как именно мы это узнаем. И какой инструмент мы должны для этого использовать.
Юстариус покачал головой, его лицо оставалось мрачным. Он не высказал ни протеста, ни согласия.
Ладонна опустила глаза, стараясь скрыть свет триумфа, который, как она знала, должен был сиять в них. Мягким голосом она сказала:
"Отлично, господа. Я благодарю вас за доверие. Я сделаю то, что запланировала и сообщу о результатах."
Реджина из Шелси стояла в дверном проёме, прислонившись к косяку и скрестив свои длинные ноги. Продуманная поза, думал Даламар, роясь в столе в поисках нужной книги. Наконец он нашел ее, небольшой труд о травах, в котором более интересны были иллюстрации, чем устаревшие тексты. Солнечный свет отражался от волос Реджины, искрясь серебром. Она была олицетворением леса, девушкой-охотницей в своих кожах и полуночными волосами, связанными на затылке белым шелковым шарфом. Он наблюдал за ней, в то время как она наблюдала за ним. Ни один из них не думал, что изучить друг друга может быть просто.
Даламар стряхнул пыль с рукава своей мантии, разглаживая мягкую черную шерсть. Пальцы его нежно погладили серебряные руны, вышитые на кромке рукава. Это была самая красивая одежда из всех, которые ему доводилось носить. Записка, которую он нашел на дне ящика с этой мантией, гласила, что это подарок лично от Ладонны: "приветствуем вас в компании магов всех орденов". Шерстяная мантия удобно сидела на его плечах, как если бы самый умелый портной на Кринне ночью снял с него мерки и пошил при свете лун. Поглаживая рукав, Даламар поднял брови, снова бросив взгляд на свою гостью.
"Тебя никогда не принимали за случайно забредшего сюда охотника, потерявшегося в лесу?"
Синие глаза Реждины вспыхнули.
"Никто никогда ни с кем меня не спутает, если я сама не захочу этого. Но ты прав. Этот костюм не предназначен для Башни."
Она подняла руки, изящные, как лебединая шея и выдохнула несколько слов. Воздух вокруг неё заискрился и замерцал. Рассмеявшись, она подмигнула Даламару как раз в тот самый момент, когда ее прежняя одежда вдруг исчезла, показав ему на короткое мгновение её обнаженное тело, полные груди и плавно изгибающиеся бедра. В следующий миг она уже стояла перед ним в белой одежде, волосы были уложены в косы и лежали на плечах. Она наклонила голову:
"Так лучше?"
Он смотрел на неё так, как если бы она по-прежнему стояла перед ним обнаженной.
"Главное, чтобы это нравилось тебе."
"Я пришла" — проговорила она — "чтобы показать тебе Башню, если ты не против. Теперь ты здесь не гость, а маг, принимаемый самим Хозяином. Так что, вероятно, ты желаешь поподробней узнать, где оказался."
Она явно пришла для чего-то другого, он был уверен в этом. Её глаза слишком сильно сияли непонятным огнем, а выражение лица говорило о том, что она что-то скрывает. Она пришла, чтобы узнать кое-что о нём. Изучить его. Пришла ли она по собственной воле, или по чьему-то наущению, было пока неизвестно. Ладно. Пусть смотрит и изучает. Пусть попытается проникнуть в его душу.