Сага о Копье: Омнибус. Том I

Уэйс Маргарет

— Все здесь? — Танис до последнего медлил захлопывать дверь. Но тут снаружи долетел стонущий крик — поначалу негромкий, но до того жуткий, что сердце стукнуло невпопад. Ужас парализовал Таниса, дыхание остановилось… Крик умолк, и сердце, оживая, болезненно метнулось в груди. Привидение вбирало воздух для нового вопля…

— Некогда считать! — задыхался Рейстлин. — Закрой дверь, брат!..

Карамон всем телом налег на бронзовую створку. Она захлопнулась, гулко лязгнув на весь зал.

— Это не остановит ее! — в ужасе закричал Эбен.

— Не

остановит, — тихо сказал Рейстлин. — Ее магия куда могущественнее моей… Я могу наложить заклятие на дверь, но это обессилит меня до предела… Вот что: бегите, пока есть время. Если заклятие не сработает, может быть, я все-таки сумею ее задержать…

— Речной Ветер, уводи всех, — велел Танис. — Я и Стурм останемся с Рейстлином и Карамоном.

Остальные крадучись ушли по темному коридору, завороженно и с ужасом оглядываясь назад. Рейстлин отвернулся от них и вручил посох брату. Посох так и полыхнул светом от прикосновения незнакомой руки.

На сей раз маг прижал к двери не только кончики пальцев, но и обе ладони. Закрыв глаза, он заставил себя забыть обо всем, кроме волшебства.

— Калис-ан будрунин…

Страшный холод, разлившийся по телу, нарушил сосредоточение. Темный эльф!.. Привидение узнало заклятие и пыталось сломить волю неожиданного противника!.. Перед умственным взором мага так и встала картина той давней схватки с другим темным эльфом в Башне Высшего Волшебства… Рейстлин попытался отрешиться от воспоминания о битве, изувечившей его тело и едва не стоившей ему рассудка… и почувствовал, что теряет власть над собой. Слова! Он забыл слова!..

Дверь задрожала. Призрак темного эльфа просачивался сквозь нее.

Но тут в глубине сознания Рейстлина снова пробудилась та сила, которую маг до сего дня ощущал в себе лишь дважды — тогда в Башне да еще в Кзак Цароте, на алтаре, в когтях черной драконицы. Знакомый голос — Рейстлин явственно слышал его, но не мог сказать, кому он принадлежал, — зазвучал в мозгу, повторяя слова заклинания. И Рейстлин прокричал их сильным, чистым голосом, не принадлежавшим ему:

— Калис-ан будрунин кара-эмарат!

С той стороны раздался вопль разочарования: темный эльф был побежден. Дверь выдержала. Рейстлин замертво рухнул на каменный пол.

Передав посох Эбену, Карамон подхватил на руки брата и побежал за остальными, ощупью пробиравшимися по темному коридору. Еще одна открытая дверь легко уступила руке Флинта, впустив спутников в анфиладу коротких, донельзя замусоренных тоннелей. Кое-как друзья пробрались через них, дрожа от усталости и страха. И наконец ступили в просторное помещение, от пола до потолка заставленное ярусами деревянных сундуков. Речной Ветер зажег на стене факел. Сундуки были наглухо заколочены. На всех красовались таблички. "УТЕХА" — гласили одни, "ВРАТА" — можно было различить на других…

— Ага. Значит, мы в крепости, — сказал Гилтанас, мрачно улыбаясь победе. — Мы стоим в погребах Пакс Таркаса.

— Слава истинным Богам! — вздохнул Танис и без сил поник на пол. Остальные попадали

вокруг.

И только тут заметили, что среди них не было ни Фисбена, ни Тассельхофа.

Заблудились. Замечательный план. Преданы!

…Тассельхоф никогда впоследствии не мог четко припомнить те последние отчаянные минуты в Цепной Комнате. Он помнил только, как спросил:

— Темный эльф? Где?.. — и привстал на цыпочки, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, и тут светящийся посох полетел на пол, что-то закричал Танис, а потом — бр-р! — какое-то подобие стона, услышав которое кендер мгновенно утратил всякое понятие о том, где он находится и что надо делать. Чьи-то сильные руки подхватили его за пояс и высоко подняли.

— Лезь! — раздалось снизу.

Тассельхоф вытянул руки, ощупывая холодный металл, и полез. Далеко внизу гулко грохнула дверь, потом вновь прозвучал леденящий вопль темного эльфа. Только на сей раз он был далеко не так грозен: в нем не слышалось смертоносной силы, скорее — ярость и негодование. "Будем надеяться, — сказал себе Тас, — это значит, что друзья сумели спастись".

— И как я их теперь разыщу?.. — спросил он вслух. На какой-то миг мужество готово было ему изменить. Но потом снизу донеслось бормотание Фисбена, Какое счастье! Кендер был не один.

Однако его по-прежнему окружала чернильная тьма, и, ощупью карабкаясь вверх, Тассельхоф вскоре начал уставать. Потом его правой щеки коснулось дуновение прохладного ветерка. Похоже, он приближался к тому месту, где цепь соединялась с механизмом. Гордясь догадкой, он горько сожалел, что был не в состоянии ничего разглядеть. Хотя… позвольте-ка! Ведь с ним был маг!

— Вот бы ты посветил, — сказал он Фисбену.

— Посетил? Где, кто?.. — Старый маг едва не свалился с цепи.

— Не посетил, а посветил, — терпеливо повторил Тас, обхватив руками и ногами очередное звено. — Я к тому, что мы, по-моему, почти наверху и не помешало бы оглядеться!

— Ну да, конечно, конечно. Свет… свет… — Тас слышал, как Фисбен рылся в своих кошелях. И, видимо, он нашел то, что искал: вскоре он довольно крякнул, произнес несколько слов — и в воздухе подле его шляпы повис пушистый шарик голубовато-желтого пламени.

Взвившись вверх, шарик заплясал вокруг Тассельхофа, ни дать ни взять обнюхивая кендера, потом вернулся к гордо напыжившемуся волшебнику. Тас был в полном восторге. Его распирала уйма вопросов, касавшихся летучих огненных шариков, но руки начинали ощутимо дрожать, да и старый маг явно выбился из сил. Надо было найти местечко поудобнее этой цепи, и чем скорее, тем лучше.

Посмотрев наверх, он увидел, что его догадка оказалась верна: они были у самой вершины. Цепь проходила через огромное колесо, насаженное на железную ось, укрепленную в камне. Звенья опирались на зубья, вытесанные из цельных древесных стволов. Далее цепь тянулась над пустотой и исчезала в темном тоннеле по правую руку от кендера.