Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Тассельхоф зажал себе рот рукой.
— Что я говорю? Не видел я никаких мамонтов. Я видел золотого… лохматого мамонта.
Тас хлопнул себя по лбу, надеясь, что в голове у него прояснится.
— Он был большой, золотой, с крыльями и хвостом, ну как его… лохматый мамонт.
Все было напрасно. Как бы Тас ни старался, ничего другого, кроме «лохматый мамонт», у него не выговаривалось.
Тас тяжело вздохнул. Он-то надеялся рассказать Флинту, Танису и всем, всем, всем, как он, Тассельхоф Непоседа, повстречал золотого… лохматого мамонта, и
Флинт презрительно отвернулся. Арман Карас расхаживал туда-сюда вдоль стены с Молотом в руках, беспрерывно повторяя, что это он, Арман Карас, нашел священную реликвию. Тас семенил по пятам за Флинтом.
— Я узнал, как отсюда выбраться, — сказал он, — Я встретил… кое-кого, кто мне показал. Нам нужно просто встать на золотую руну вон там. И она перенесет нас в какое-то место, вот только я позабыл, куда именно.
Тас показал пальцем на сверкавший на каменных плитах пола знак.
— Ах да! В Храм Звезд. Там твой отец ожидает нашего возвращения, — сказал Тас Арману. — И возвращения Молота, конечно.
Флинт посмотрел на Таса удивленно и очень подозрительно.
— Откуда здесь появилась эта руна? — стал допытываться он.
— Я же сказал, что кое-кого встретил. Хранителя гробницы. — Тас приложил все возможные усилия, чтобы выговорить «дракон», но он знал наперед, что получится только «лохматый мамонт», потому и решил выкручиваться по-другому. — Я встретил Караса. Он показал мне руну.
Лицо Армана помрачнело, Флинт сердито нахмурил брови.
— Карас мертв, — объявил Арман. — Я воздал честь его душе. Я вернусь и сам прослежу, чтобы он был достойно погребен. Я не знаю, кем был тот призрак, говоривший со мной…
— Это был его блуждающий дух, — пояснил Тас, почувствовав прилив вдохновения. — Обреченный скитаться по гробнице своего короля, в страшных страданиях, стеная и заламывая руки, пока не придет прославленный герой, который сможет его освободить. Этот герой — ты. Он благословил меня, поднялся в небо — пуф! — и исчез, как мыльный пузырь.
Флинт знал, что кендер врет как сивый мерин, но не решился возражать, потому что Арман внимал этой чудовищной лжи с глубоким благоговением.
— Мы должны исполнить последнее желание духа Караса. — Сняв шлем, Арман подошел и, склонив голову, ступил на золотой знак.
— Откуда она на самом деле взялась? — спросил Флинт сердитым шепотом. И помолчав, презрительно добавил: — Ни один уважающий себя гном не исчезнет, как мыльный пузырь.
— Я бы сказал тебе правду, Флинт, но не могу. Язык меня не слушается, — со вздохом объяснил Тас.
— И ты полагаешь, будто я соглашусь встать туда? Чтобы эта штука забросила меня один Реоркс знает куда?
— Поторопитесь! — нетерпеливо выкрикнул Арман. — Пробил час моей славы!
— Подозреваю, что еще пожалею об этом, — проворчал Флинт себе в бороду, но пошел и встал рядом с Арманом на золотую руну.
Тассельхоф присоединился к ним. Он сделался хранителем чудесной тайны, величайшей тайны за
Руна начала мерцать. Тас сунул руку в карман, нащупал рубиновые очки и ощутил покалывание в пальцах. Волшебный знак засиял ярким золотым светом, их окутала красноватая дымка, скрывшая от глаз гробницу. Тас видел только Флинта и Армана да белое куриное перышко. И тогда кендер понял.
Надежда. Вот в чем заключался секрет, и этим он мог поделиться. Даже если он и не расскажет никому о встрече с чудесным золотым… лохматым мамонтом.
Когда по королевству гномов распространилась весть о том, что ворота Долины танов сами собой захлопнулись и не открываются, жители Торбардина поверили, что стоят на пороге какого-то важного события. После открытия Восьмой дороги толпы гномов устремились туда пешком и в повозках, чтобы увидеть все собственными глазами.
День уже начал клониться к вечеру, когда массивные двери внезапно распахнулись. Перед собравшимися предстал старый гном с длинной седой бородой и белыми как снег волосами. Это был не Арман Карас, не чужак из клана нейдаров, и гномы насторожились.
Старик стоял перед ними. Он поднял руки, призывая к тишине, и толпа умолкла.
— Молот Караса найден, — объявил гном. — Его отнесли в храм Реоркса, чтобы преподнести богу, который вернулся и ныне обитает среди вас.
Гномы воззрились на него удивленно и подозрительно. Некоторые качали головами. Старый гном возвысил голос, слова его прозвучали резко и твердо:
— Молот висел на тонкой веревке, раскачиваясь и отмеряя минуты и часы ваших жизней. Веревка была перерезана, Молот — освобожден. Ныне вы, кланы Торбардина, висите на нити вашей жизни, раскачиваясь между Тьмою и Светом. Воля Реоркса в том, чтобы вы сделали верный выбор.
Странный гном повернулся и вошел в Долину танов, некоторые смельчаки последовали за ним, надеясь поговорить со старцем, расспросить, потребовать ответов. Но, войдя в ворота, подгорные жители ослепли от яркого солнечного света и потеряли гнома из виду. Когда они прозрели вновь, старик бесследно исчез.
И тогда они увидели чудо.
Гробница Дункана больше не парила в облаках. Она стояла на том самом месте, где и была построена три сотни лет назад. В лучах заходящего солнца сверкали белые башни и крытая рубиновым стеклом крыша. Озеро исчезло, будто его и не было.
И тогда гномы поняли, кто был этот старый гном, явившийся им. Они сняли шлемы и опустились на колени, чтобы приветствовать Реоркса, моля его простить и благословить их.
Статуя Граллена стояла, словно страж, рядом с гробницей короля Дункана, внутри мавзолея гномы обнаружили останки Великого Короля и своего прославленного героя Караса. На лице изваяния запечатлелось выражение покоя и мира. Каменную голову венчал каменный шлем.
23