Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Давай сюда деньги… — начала Кит.
К ее немалому удивлению, жрец поднялся на ноги. Схватив свой медальон и вытянув перед собой руку, он в бешенстве закричал:
— Королева Такхизис, услышь мои молитвы! Иссуши его сердце, отдели плоть от костей, высоси жизнь из тела, уничтожь навеки!
Его рыхлое тело сотрясалось от гнева, в голосе звучала непоколебимая уверенность. У него не было ни малейших сомнений, что Темная Богиня услышит его призыв, — на какой-то жуткий миг не осталось их и у Китиары. Ночной воздух стал потрескивать от силы его молитвы, и Кит зажмурилась, ожидая, что
Ровным счетом ничего не произошло.
Потрескивание постепенно стихло. Плоть Китиары удержалась на костях. Сердце билось. Легкие наполнялись воздухом.
Кит подняла голову. Жрец по-прежнему сжимал медальон, но в его глазах появилось беспокойство.
— Такхизис! — выкрикнул он, в его голосе послышалась паника. — Иссуши это нечестивое сердце…
Китиара расхохоталась:
— Ты призываешь не то Божество, если хочешь остановить меня, темный отец. В следующий раз обратись к Паладайну. А теперь снимай одежду. Мне нужны твой пояс, драгоценности и толстый кошелек.
Жрец снял цепь и кольца, бросил их к ногам Китиары и застыл, скрестив на груди руки.
— Темный отец, единственная причина, почему я не выпустила тебе кишки, состоит в том, что мне не хочется портить столь дорогую одежду, — сказала ему Кит. Она нервничала, боясь появления других путников, и, сделав шаг вперед, приставила кинжал к шее жреца. — Но если ты меня вынудишь…
Жрец швырнул свой кошелек ей в голову, проклиная ее именами всех Темных Богов, каких только мог упомнить, но одежды все-таки стянул. Кит завернула в них кошелек и драгоценности и связала узлом. Затем хлопнула лошадь по крупу, и та поскакала по дороге, оставив жреца дрожать в исподнем на холодном ветру.
Хихикая, Кит вновь углубилась в лес, пробираясь сквозь густые заросли к месту, где ждал ее Ветер. Оглянувшись в последний раз, она увидела, что жрец бежит по дороге, отчаянно призывая свою лошадь. Китиара успела заметить на шее животного следы от кнута и догадалась, что лошадка вряд ли остановится, чтобы дождаться своего седока.
Она натянула одежду жреца поверх собственной и повесила на шею медальон с изображением Такхизис. Кольца были ей велики, и Кит положила их в кошелек, полный монет.
— Как я выгляжу? — спросила она у Ветра, демонстрируя коню свой новый наряд.
Казалось, он вполне одобрил ее внешний вид, может надеясь на лучшую долю и для себя: теплые конюшни и отборный овес.
Из одинокого наемника Китиара превратилась в богатого жреца Такхизис. Теперь никому в голову не придет расспрашивать, откуда у нее такая лошадь. Она могла ехать и днем. Спать в настоящих постелях, а не под открытым небом. Ее преследователи будут охотиться за опальным Повелителем. Никто не станет разыскивать иерарха. Ограбленный священник расскажет свою историю шерифу, но, как полагала Кит, обвинит нищего, а может, служителя Бога Света, поскольку она упомянула имя Паладайна.
Китиара от души рассмеялась. Она с удовольствием подкрепилась, съев хороший ужин, который жрец взял в дорогу, и, вскочив на коня, поскакала на север. Одну трудность она преодолела.
К несчастью, у нее теперь было достаточно времени подумать о смертельной опасности, ожидавшей ее впереди.
11
Ледяной
План Лораны вызвал много споров. Рыцари высказывались против, друзья Лораны — за, Харальд, хотя и сомневался, явно был заинтересован. Всю ночь и следующий день они обсуждали эту идею. Постепенно Харальд стал склоняться к смелому плану, главным образом потому, что его одобрил Раггарт Старший, и отчасти потому, что Дерек был против. Дерек заявил, что ни один воин не пойдет в битву, вооружившись лишь верой в Богов, которые если и существуют, то бывают очень ненадежны. Он не собирался принимать участие в подобной авантюре.
Бриан вынужден был согласиться с товарищем. План Лораны был очень оригинальным, но его успех зависел от милости Богов, и даже Элистан не мог дать гарантии, что Боги поддержат их в этой битве.
— Ты готов рисковать жизнью, потому что веришь, что Боги, может быть, тебя поддержат, — указал Эран, вежливо предложив свою флягу всем по кругу, прежде чем сделать глоток.
— Я не говорил этого. Я сказал, что верю: Боги нам помогут, — ответил Элистан.
— Но затем ты сказал, что не можешь этого обещать, — добродушно возразил Длинный Лук.
— Я никогда не осмелюсь говорить за Богов, — пояснил жрец. — Я могу смиренно молить их о помощи, и если мое желание согласуется с их волей, они окажут ее, если же нет — я приму их решение, ведь они знают лучше, что для меня благо.
Эран рассмеялся:
— Значит, Боги в беспроигрышной позиции. Если они помогут, в них будут верить, если откажут в помощи, ты подыщешь им извинение.
— Я попробую объяснить, — сказал Элистан, улыбаясь. — Ты говорил, что у тебя есть любимый племянник, которому сейчас пять лет. Допустим, этот ребенок попросил поиграть с твоим мечом. Дашь ли ты ему то, о чем он просит?
— Разумеется, нет, — сказал Эран.
— Ты очень любишь племянника, ты желаешь ему счастья — и все же откажешь ему. Почему?
— Потому что он ребенок. Для него меч — игрушка. Он еще мал и не понимает, какую опасность таит оружие для него и для окружающих. — Эран усмехнулся. — Я понял, что ты хочешь сказать, господин. Ты считаешь, что на этом основании Боги не выполняют все наши просьбы. Мы можем искромсать себя на мелкие кусочки.
— Исполнять любые наши желания — все равно, что давать меч в руки несмышленому ребенку. Мы не знаем божественного плана и того, насколько вписываются в него наши действия, однако верим, что Богам ведомы наши истинные потребности. Мы принимаем их волю и движемся вперед.
Эран поразмыслил над этим, сдобрив добрым глотком из своей фляги, и все же покачал головой.
— А ты веришь в этих Богов? — спросил он у Стурма.
— Да, — ответил Светлый Меч.
— И ты полагаешь, они знают, что для тебя лучше?
— У меня есть доказательство, — сказал Стурм. — Когда мы в Торбардине искали Молот Хараса, я молил Богов даровать его мне. Я хотел заполучить священный Молот, чтобы выковать легендарные Драконьи Копья. Во всяком случае, так я говорил себе. Я был очень зол на Богов, которые решили вернуть его гномам.