Сага о Копье: Омнибус. Том I

Уэйс Маргарет

Рыцарь думал, что ему нужно всего лишь взять хрустальный шар. Око вывело его из этого заблуждения самым неожиданным и страшным образом, вспыхнув ярким светом, ослепившим рыцаря. Он прикрыл глаза и не заметил, как разноцветная субстанция внутри закружилась и заплясала. Не видел он и рук, потянувшихся оттуда и схвативших его руки.

Дерек глотнул воздуха. Он попытался освободиться, но у него не хватило сил. Его воля поколебалась. Он был сбит с толку и ужасно напуган. Око подавило его волю и не отпускало до тех пор, пока рыцарь не перестал сопротивляться.

Драконы стали нашептывать ему слова отчаяния, лишая надежды.

Когда все было кончено, они отпустили рыцаря.

Довольный собой, так и не понявший, что произошло, Дерек Хранитель Венца забрал Око Дракона из Ледяного Замка. Отныне он обречен был вечно слышать голоса, шепчущие в ночи о гибели.

16

Мертвые и живые

Волки убежали, но опасность не миновала. Дерек отправился в логово драконицы на поиски Ока. Лорана и остальные оставались в туннелях под осажденным Замком. Шум сражения был слышен и здесь. Ледяной народ сумел пробиться внутрь,

и бой продолжался в стенах Замка. Битва еще не закончилась. Волшебник был мертв, но его приспешники продолжали обороняться.

Стурм убрал меч в ножны и опустился на колени у тел товарищей. Он закрыл им глаза, накинул на изуродованное тело Эрана свой плащ и, набрав пригоршню снега, смыл кровь с лица Бриана.

Лорана боялась, что Гилтанас бросится вслед за Дереком и даже станет драться с ним за Око. Но тот остался. Он смотрел на тела двух рыцарей, вспоминая, что еще вчера вечером они были живы, смеялись, беседовали и пели. Эльф склонил голову, его глаза наполнились слезами. Лорана стояла рядом с ним. Он обнял ее за плечи, вдвоем они опустились на колени в снег, чтобы отдать дань погибшим. Флинт утер глаза и откашлялся, чтобы прочистить горло. Тассельхоф размазывал по лицу кровь, сморкаясь в носовой платок Карамона.

Эран и Бриан спали смертным сном, сжимая в остывших руках мечи.

Стурм поднял глаза к небу и стал тихо молиться:

— Да обретут эти славные воины покой в чертогах Хумы…

— Оставь это теперь, — перебил его Дерек.

Он вернулся из драконьего логова, держа в руках кожаный мешок, перевязанный тетивой.

— Я нашел Око. Нужно выбираться отсюда, пока нас не обнаружили.

Он взглянул на тела Эрана и Бриана, лежавшие на залитом кровью льду, и судорога исказила его лицо; слезы навернулись на глаза, губы задрожали. Но рыцарь сжал губы и утер глаза.

— Мы вернемся сюда за телами, после того как доставим Око в безопасное место, — холодно и бесстрастно произнес он.

— Иди, мой господин, — тихо возразил Стурм, — я останусь с павшими.

— Зачем? Они никуда не уйдут! — сказал Дерек со злостью.

Флинт нахмурился, издав глухое рычание. Лорана непонимающе посмотрела на рыцаря.

Стурм стоял молча, не шелохнувшись. Дерек обвел всех гневным взглядом:

— Вы считаете меня бесчувственным, но я думаю о них. Прислушайтесь! — Он указал в сторону туннеля, откуда доносился шум битвы, бряцание оружия, крики раненых. И эти звуки с каждой минутой приближались. — Рыцари отдали свои жизни. Ты хочешь, чтобы их жертва оказалась напрасной, Светлый Меч? Может, ты думаешь, что нам всем нужно остаться здесь и умереть вместе с ними? Или мы завершим нашу миссию и останемся в живых, чтобы воспеть их подвиги?

Никто не произнес ни слова.

Дерек пошел по туннелю к выходу. Он даже не обернулся, чтобы посмотреть, следуют ли за ним остальные.

— Дерек прав, — в конце концов произнес Стурм. — Нельзя допустить, чтобы их жертва была напрасной. Паладайн сохранит их. Ничего не должно случиться с телами до тех пор, пока мы не вернемся, чтобы забрать их домой.

Светлый Меч отсалютовал каждому павшему и пошел за Дереком.

Гилтанас подобрал стрелы, какие смог найти, и последовал за Стурмом. Флинт кашлянул, потер нос и, подняв Тассельхофа, шлепнул кендера и велел ему шевелиться и перестать хныкать.

Лорана задержалась в пещере, где лежали убитые. Друзья. Враги. Подняв топор, на котором замерзла кровь мага, она отправилась навстречу судьбе.

Песнь Ледяного Народа

О братья и сестры, народ ледяной, Внимайте легенде и пойте со мной! долго, но вышел ему срок — И да послужит это тиранам в урок! Веками твердыня стояла на скалах, горда, Грозна, неприступна, а стены ее из камня и льда Возвел нам на горе Братья и сестры, слушайте песнь мою — Как пал Ледяной Замок, я вам спою. Зло правило оре, в недобрый час Чародей — темный эльф по прозванью Феал-хас. Себе на службу поставил тысячи войска он, Свирепые таной и дракониды его охраняли трон: Пытали, морили голодом стаю белых медведей они, Покуда те кровожадными чудищами не стали — кидаются, чуть кивни. Вся эта нечисть была послушна слову малейшему колдуна: На парапетах Замка войско вставало, как ощетиненная стена, Но главным оружьем мага был белый дракон: По мановению Феал-хаса любого в пепел спалил бы он. Итак, железной десницей правил темный эльф Феал-хас И долгие, долгие годы жестоко тиранил нас. А мы из страха не смели под игом его вздохнуть, Лишь тяжкие стоны порой разрывали грудь. Вотще избавленья ждал ледяной народ, Но жили мы в страхе и в рабстве за годом год. А что избавленье? Откуда взяться ему, Когда тиран весь край погрузил в отчаянья Тьму? О братья и сестры, народ ледяной, Внимайте легенде и пойте со мной! Но час настал, забрезжил надежды рассвет. Сам Хаббакук, древний Бог наш, явился старцу Раггарту во сне. Он молвил так: „Восстань, ледяной народ! На битву за волю небо тебя зовет!“ Вот так Хаббакук победу и чудо нам посулил, В сердца оробелые наши надежду и храбрость вселил. Не только мы, ледяной народ, тогда поднялись на бой: Рыцари, эльфы, гномы стеклись на подмогу толпой, И

каждый из них был принят у нас как родной! А в день решающей битвы вождь Харальд возглавил наши войска. Душа его не ведала страха, рука с оружьем была крепка. „Мы выкурим темного эльфа из Замка, — сказал, — как из норы барсука“. О братья и сестры, народ ледяной, Внимайте легенде и пойте со мной! И вот на рассвете к Замку подплыли мы И трепетали, зная, что штурмом идем на средоточие Тьмы, Но покровительство неба вселяло храбрость в сердца, И все сказали: „За свободу будем биться мы до конца. Мы лучше последнюю каплю крови прольем и в бою падем, Чем вновь под игом тирана выи свои согнем“. И с первым солнца лучом свершилось чудо, что обещал Хаббакук: Хищный дракон Феал-хаса исполнился страха вдруг. Он улетел, а вслед ему несся наш воинственный клич, И мчался дракон, обезумев, как от охотников дичь. А мы, засмеявшись, уже не пытались его настичь. О братья и сестры, народ ледяной, Внимайте легенде и пойте со мной! Бойцы порешили: небо нам добрый знак подает, С удвоенной силой кинулись мы вперед. Но на защиту твердыни дракониды встали стеной, И стрелы дождем посыпались, кровь полилась, боли послышался вой. Тогда из ладьи на землю два мудрых старца сошли: Сам Раггарт и с ним Элистан — жрец из дальней земли. Бесстрашно шагал за нашим Раггартом Элистан — Его осенял благодатью чужеземный Бог Паладайн. „Смотрите, — вещали герои, — небо нас охранит. Того, кто верит и ждет, вражья рука не сразит“. И точно: средь стрел идут невредимы, как будто простерся над ними щит. Уже у подножия башни мудрые старцы стоят, Вот смотрят в небо, но что там ищет их взгляд? Все видят: Раггарт со спутником ловят солнечные лучи И направляют на стену, а те, горячи, Вмиг растопили лед, да так, что забили ключи! Ах, славно тогда затрещал замок проклятого колдуна! Вместе с войском его обрушилась вся стена, А мы от твердыни уже не оставили ни валуна! Когда, как песочный Замок, рассыпалась та ледяная твердь, То на развалинах бой занялся — не на жизнь, на смерть. Только и было видно что стрел да мечей круговерть! А Феал-хасу в битве чары темные не помогли: Тающий лед и землю он кровью своей обагрил. Дева-эльфийка, ликом светлая, как Луна, Своим топором боевым повергла ниц колдуна. Смерть заслужил Феал-хас, его предсмертная мука была страшна. О братья и сестры, народ ледяной! Победе возрадуйтесь, пойте со мной! О сладость победы! Ликуй, народ ледяной! Где раньше Замок эльфа сверкал неприступной стеной, Теперь победителей войско катит волной! А вы, кто слушал легенду, ее запомните впрок, Она в себе таит драгоценный урок — Надежду терять нельзя, друзья, никогда. Об этом подумайте, если придет беда.

Лестер Смит

Книга 4

1

Оракул Такхизис. Кит выдвигает ультиматум

Зима сковала Ансалон. Йоль пришел и ушел. Поиски Китиары продолжались, хотя и не с прежним усердием. Ариакас не послал за ней в погоню свои войска. Правда, он отправил по ее следу наемных убийц, но им было приказано вести поиски с осторожностью. Через некоторое время, казалось, все забыли о ней. Охотники за головами не протягивали больше стальных монет, спрашивая, видел ли кто-нибудь женщину-воина с черными кудрявыми волосами и кривой улыбкой.

Китиара этого не знала, но Ариакас отозвал ищеек. Он уже сожалел о случившемся, осознав, что совершил ошибку, начиная верить в заявленную невиновность. Император попытался переложить вину на Иоланту. А она умно перевела стрелки на эльфа Феал-хаса. Эльф действительно оказался сплошным разочарованием для Ариакаса, который, впрочем, никогда на него слишком не полагался. Пришло известие, что маг убит и Ледяной Замок разрушен.

По крайней мере, рыцарь Дерек Хранитель Венца пал жертвой козней императора Он отнес Око Дракона в Соламнию, и шпионы Ариакаса донесли, что оно явилось поводом для раздора с эльфами и послужило причиной дальнейшей деморализации Рыцарства.

Ариакас желал возвращения Кит. Он, наконец, решил развязать войну с Соламнией, и ему нужны были ее опыт, умение повести за собой солдат, ее отвага. Но ее так и не сумели разыскать.

Такхизис могла бы сообщить Ариакасу о местонахождении Китиары, поскольку Владычица Тьмы пристально следила за Темной Госпожой. Но Такхизис предпочла держать Ариакаса в неведении. Может, император и будет доволен вступлением в войну Лорда Сота, но он явно не обрадуется союзу Сота и Китиары. За спиной у Кит и так стояла преданная армия. Она командовала синими драконами, которые также были ей верны. Если к ней присоединится и могущественный Рыцарь Смерти, Ариакас почувствует, что Корона Власти на его голове дрогнула. Он попытается отговорить Китиару от путешествия в Даргаардскую Башню, а этого Такхизис допустить не могла.