Сага о Копье: Омнибус. Том I

Уэйс Маргарет

Глубоко вздохнув, Иоланта резко дернула за шнурок и развязала горловину. Заглянув внутрь, ведьма пораженно замерла, а потом сделала над собой усилие, чтобы не расхохотаться. Она перевернула мешочек над столом, и его содержимое посыпалось и поскакало по столешнице во всех направлениях.

— Что это такое?! — свирепо потребовал ответа Ночной Властелин.

Арбитр низко нагнулся, разглядывая стол. В отличие от своего хозяина, Арбитр был одновременно и извращенным, и глупым.

— Милорд, это мраморные шарики, — торжественно сказал он.

Иоланта прикусила губу, не позволяя себе

улыбнуться; кто-то в темноте у стен явственно хохотнул. Ночной Властелин яростно огляделся, и смех немедленно стих.

— Значит, мраморные шарики. — Он кисло посмотрел на Рейстлина.

Маг покраснел еще сильнее. Казалось, он готов провалиться на месте от позора.

— Я знаю, милорд, это детская игра, но я очень ее люблю. Нахожу, что, играя, я расслабляюсь. Если милорда иногда мучат приступы желчности, настоятельно рекомендую этот способ.

— Ты и так потратил впустую мое время! Убирайся! — крикнул Ночной Властелин. — И не вздумай возвращаться, Королева Такхизис вполне способна обойтись без обожания таких ублюдков, как ты!

— Да, милорд, — сказал Рейстлин, торопливо собирая мраморные шарики, раскатившиеся по столу.

Иоланта наклонилась, чтобы помочь собрать шарики, и наткнулась на один, лежащий на полу, прямо у подола черной мантии Рейстлина. Шарик сиял зеленым светом и переливался странным блеском. Ведьма с детства помнила, что подобный оттенок называют кошачьим глазом.

— Прошу, госпожа, не утруждай себя, — мягко произнес Рейстлин.

Он ловко нагнулся и выхватил мраморный шарик прямо из ее пальцев. Когда их руки соприкоснулись, Иоланта вновь ощутила странный жар его кожи.

В узилище привели нового заключенного, закованного в цепи и наручники. Покрытый коркой засохшей крови, он больше напоминал мертвого, чем живого. Рейстлин с Иолантой поглядели на него как на призрак из своего прошлого.

— Ты мог стать таким же, — прошептала ведьма.

— Верно, — промолвил Рейстлин, — поэтому я благодарю тебя, госпожа, за помощь.

— Нет необходимости быть столь официальным, меня зовут Иоланта, — произнесла девушка, выводя мага из зала.

Она понятия не имела, где именно находится и как пробраться обратно через паутину туннелей, но продолжала идти. Главное сейчас, чтобы между ними и Ночным Властелином было как можно большее расстояние.

— Я правильно поняла, что тебя зовут Рейстлин Маджере?

— Верно, госпожа… то есть Иоланта.

Ей очень захотелось сказать, что она знает его сестру, но Иоланта решила сразу не открывать все карты. Знание — это власть, поэтому ей предстоит обдумать, как лучше использовать полученную информацию. Возможно, стоит начать беспокоиться — о маге, который играет в мраморные шарики.

Скоро Иоланта нашла темного пилигрима, который был более чем счастлив выставить их из Храма.

Когда они двинулись через пустынные залы, где посвистывал ветер, она видела, Рейстлин ничего не упускал. Его странные глаза постоянно осматривали каждую мелочь, он запоминал каждый поворот и лестницу, по которым они проходили. Череду келий. Бассейны с кислотой. Комнаты стражи.

На миг Иоланте захотелось сказать магу, что если он задумал составить карту, то лишь напрасно тратит время.

Подземелья были специально рассчитаны, чтобы как можно сильнее вводить в заблуждение случайного посетителя. Если кто-то совершит побег, он быстро заплутает в лабиринте и станет беспомощной добычей стражи либо упадет в бассейн с кислотой.

Ей хотелось расспросить молодого мага, но рядом шел темный пилигрим, который, несомненно, держал ухо востро. Но вот перед ними оказалась лестница, настолько крутая и узкая, что им пришлось подниматься по ней один за другим. Пилигриму, как проводнику, необходимо было идти первым.

Шли они медленно, поскольку Рейстлин почти сразу стал задыхаться и ему понадобилось опираться на железные перила.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Иоланта.

— Я был болен много лет, — ответил он, — и хотя теперь излечился, недуг еще продолжает брать с меня дань.

Поднимаясь по ступеням, Иоланта произнесла еще несколько дежурных фраз, но Рейстлин не ответил, и она поняла: маг уже не слушает ее. Рейстлин полностью ушел в свои мысли, которые явно унесли его далеко отсюда.

Когда группа достигла верха лестницы, темный пилигрим, привычный к подобным нагрузкам, ушел далеко вперед. Не оглядываясь на своих ведомых, он скрылся за ближайшим углом.

— Похоже, наш поводырь нас потерял, — произнесла Иоланта. — Надо подождать его возвращения, здесь никогда не знаешь, в каком именно месте ты находишься.

Рейстлин закрутил головой, озираясь.

— На лестнице ты был так погружен в свои мысли, что почти не слышал, что я тебе говорю.

— Я сожалею, — извинился Рейстлин, — я был занят подсчетами.

— Ты считал? — удивилась Иоланта. — Но что?

— Ступени.

— И зачем?

— У меня привычка наблюдать. Двадцать ступеней вели вниз, к комнатам стражи, от того места, где я появился. — Он внезапно улыбнулся — одними лишь странными глазами. — Надо сказать, мое появление вызвало настоящий переполох.

— Представляю себе, — фыркнула Иоланта.

— А уйдя из зала судилища, мы поднялись на сорок пять ступеней.

— Несомненно, это очень любопытно, — сказала ведьма, — но я не могу себе представить практическое использование такого рода знаний. Особенно в этом таинственном и безумном месте.

— Ты намекаешь на межплоскостные сдвиги, которые здесь связывают физический мир с Бездной? — поинтересовался Рейстлин.

— Как ты узнал об этом?! — удивленно воскликнула Иоланта.

— Я читал об этом феномене еще до появления в Нераке. Мне было страшно любопытно посмотреть, на что это походит в действительности, — вот и еще одна причина моего появления в Храме. На самом деле коридоры не перемещаются. Наши глаза обманывают оптические иллюзии, вызванные искажениями между уровнями бытия. Как будто ты смотришь на мир через огромную призму, — пояснил Рейстлин. — И само здание не двигается и не меняет формы. Однако я заметил, что эффекты искажений приглушены в некоторых местах, особенно на лестницах. Логичный поступок, иначе все темные пилигримы постоянно падали бы в пролеты и ломали себе шею. Впрочем, я говорю банальности, ты же здесь частый гость и, несомненно, сама во всем прекрасно разбираешься.