Сага о копье: Омнибус. Том II
Шрифт:
«Какая жуткая ненависть!» — подумала Крисания, но, вглядевшись в глаза Карамона, вдруг поняла, что она не права. «Какая страшная любовь!»
Крисания отступила к Рейсшину и закрыла его своим телом. Карамон придвинулся ближе и занес сверкающий меч. Жрица поняла, что сейчас умрет.
В отчаянии Крисания стиснула в кулаке медальон Паладайна.
— Остановись! — закричала она и зажмурилась от страха.
Тело Крисании непроизвольно напряглось в ожидании страшной боли, но ее вое не было. Потом она услышала звон упавшего на пол меча и мучительный стон. От внезапной слабости ноги Крисании подогнулись, и она почувствовала, что падает.
Но тут сильные руки подхватили ее, обняли за плечи, и мягкий
Голос Рейстлина, читающего заклинания, окреп, набрал силу, и заклятие зазвенело под каменными сводами пещеры-лаборатории. Вспыхнул и погас серебристый свет. Руки мага стиснули Крисанию так крепко, что она едва могла вздохнуть, однако возбуждение, овладевшее Рейстлином, передалось и ей. Крисания прильнула всем телом к черной мантии мага, обняла его руками за шею, положила голову ему на грудь, и они закружились в темноте. Слова, которые произносил Рейстлин, слились с шумом крови в ее ушах и с песней камней Истарского Храма…
Единственное, что нарушало гармонию волшебной музыки — это хриплый, мучительный стон.
Тассельхоф Непоседа тоже услышал песню камней и безмятежно улыбнулся. Ему грезилось, что он снова стал маленькой мышкой, притаившейся под шкафом в лаборатории Пар-Салиана. Под эту песню он пересек магический круг, нарисованный на полу серебряной пудрой, и очутился…
Внезапно кендер очнулся. Он лежал в полутемном коридоре, на холодном каменном полу, придавленный кучей мусора и гнилого дерева. Земля под ним снова начинала дрожать, и по быстро нарастающему внутри него, неведомому прежде страху Тас понял, что на этот раз боги не намерены шутить, — это землетрясение не закончится до тех пор, пока не свершится их воля.
— Крисания! Карамон! — крикнул Тас, но услышал в ответ лишь эхо собственного голоса, вернувшееся к нему из дальнего конца коридора.
Тас с трудом поднялся на ноги и, не обращая внимания на боль в голове, подошел к двери, за которой исчезла Крисания. Факел на стене чудом не погас, и кендер вынул его из гнезда, хотя для этого ему понадобилось вскарабкаться на вывалившийся из стены камень.
В комнате было темно и пусто. Казалось, это единственное место на земле, в котором не ходит ходуном пол и не сыплется с потолка мелкий мусор. «Магия!» — понял Тас, узнав магические принадлежности, в беспорядке разбросанные по лаборатории. Высоко подняв над головой факел, он попытался обнаружить следы Крисании, но в огромной комнате-пещере не было ни одной живой души, кроме запертых в клетках кошмарных тварей. Порождения тьмы, предчувствуя свой скорый конец, яростно кидались на прутья решеток и грызли железо, не желая расставаться с жизнью, какой бы мучительной она ни была.
Тас в отчаянии огляделся. Куда они подевались?
— Карамон? — жалобно позвал кендер, но в ответ услышал лишь далекий нарастающий гул. Даже каменный пол лаборатории чуть дрогнул у него под ногами, и на полках тихонько задребезжало стекло.
Тас снова приподнял факел и увидел на полу возле массивного стола холодный блеск металла. Поминутно обо что-то спотыкаясь, кендер опасливо приблизился.
Вскоре его маленькая ладонь сомкнулась на рукояти гладиаторского меча.
Глядя на покрытое засохшей кровью лезвие, Тас пошатнулся и оперся о стол. Затем он увидел на полу кусок белой ткани, который был придавлен широким клинком. В свете факела тускло блеснул вышитый золотыми нитями Дракон — символ Паладайна.
Стол был окружен широким кругом, начерченным магическим порошком, который совсем недавно был серебристым,
— Никого нет, — обращаясь к плененным чудищам в клетках, тихо сказал кендер. — Все ушли… Я совсем один…
Яростное содрогание земли заставило Таса шлепнуться на четвереньки. Факел выпал из его руки и погас. Над головой кендера раздался громовой гул, едва не оглушивший его. Тас посмотрел вверх и обомлел — потолок пещеры треснул и разошелся: это, не выдержав напряжения, раскололось скальное основание и фундамент Храма.
Храм стремительно разрушался. Крошился мрамор, рассыпались стены, лопались перекрытия этажей, и наконец гигантское здание раскрылось, как раскрывается на рассвете бутон розы. Кендер следил за этой величественной картиной до тех пор, пока не раскололась и не рухнула на землю, сокрушая стены и превращая в руины ближайшие городские постройки, последняя из уцелевших башен Храма.
Не в силах сдвинуться с места, защищенный могущественными заклятиями уже умершего черного мага, Тас стоял глубоко под землей в лаборатории Фистандантилуса и смотрел в раскаленное небо.
И он увидел, как с небес пролился на Проклятый Город огненный дождь.
Маргарет Уэйс, Трейси Хикмен
Битва близнецов
Книга первая
А река течет дальше
Темный поток величавой реки времени закружился вокруг, слился с черной накидкой мага и повлек его вместе с теми, кто был рядом с ним, вперед, сквозь столетия.
С неба хлынул огненный дождь, и огромная глыба, подобная горе, рухнула на град Истар, повергнув его помпезное величие. Столь тяжким был удар, что земная твердь прогнулась, и морские воды, милосердно гася жар огненной катастрофы, ринулись в образовавшуюся на месте проклятого города впадину. Величественный Храм, в котором Король-Жрец до последнего мига ждал, что боги наконец одарят его своей властью и могуществом, исчез с лица земли, и теперь уже морские эльфы, устремившиеся в новое море — Кровавое Море Истара, — с удивлением и страхом взирали на глубокую черную дыру в морском дне. Бездонную эту яму укрывал кромешный мрак, а вода в ней была столь холодна, что даже морским эльфам, рожденным в зеленоватой прохладе океанов, недоставало отваги приблизиться к этой угрюмой пропасти.
Однако были в Ансалоне и те, кто завидовал мертвецам Истара, — ведь к ним смерть была сердобольна, ибо пришла быстро.
К тем же, кто пережил катастрофу на Ансалонском континенте, смерть не торопилась — она подбиралась медленно и была неотвратима, мучительна и страшна.
Голод, болезни, убийства — вот что ждало уцелевших… Их ждала война.
Глава 1
Хриплый, протяжный вопль заставил Крисанию очнуться ото сна. Воистину крик этот был страшен, но жрица спала столь глубоко, что в первые секунды никак не могла сообразить, что же разбудило ее. В тревоге Крисания принялась озираться по сторонам, пытаясь понять, где она, и стараясь отыскать причину своего испуга, от которого в груди у нее перехватило дыхание.
Жрица лежала на сыром каменном полу. Кости ее ныли от холода, зубы громко стучали, а все тело дрожало, как у мыши. Крисания еще раз оглянулась вокруг, но тщетно: темнота со всех сторон была такой плотной, что, казалось, не пропускала не только свет, но и звук.
Крисания попыталась вздохнуть, однако ей вдруг показалось, что вокруг больше нет воздуха, — она снова услышала отчаянный вопль и наконец осознала причину своего пробуждения. Узнав голос человеческого существа, Крисания немного успокоилась, хотя звеневший в этом крике ужас эхом отозвался и в ее собственной душе.