Сага о копье: Омнибус. Том II

Коллектив авторов

Пожалуй, впервые за время их знакомства Танис разглядел на мраморных щеках жрицы заметный, хотя и довольно бледный румянец. Она задумалась, темные брови сошлись на тонкой переносице. Затем лицо ее прояснилось, и Крисания снизошла до улыбки.

— Мне нечего опасаться, — словно отвечая испуганному ребенку, сказала она терпеливо. — Я в руках Паладайна. Может быть, темные твари, о которых ты говоришь, действительно были подосланы Рейстлином, но у них нет власти причинить вред мне. Единственное, чего они добились, — это укрепили мою решимость.

Увидев,

что Танис стал еще мрачнее, Крисания вздохнула:

— Хорошо, я обещаю, что подумаю над твоими словами. Возможно, ты прав, Танис. Скорее всего, эта поездка действительно чересчур опасная затея…

— Да и пустая к тому же! — пробормотал Танис. Усталость и печальные известия о друге заставили его без обиняков высказывать все, что он думал о ее безумном плане.

— Если бы Пар-Салиан мог уничтожить Рейсшина, он сделал бы это давным-давно…

— Уничтожить?! — Крисания изумленно посмотрела на полуэльфа. — Я вовсе не хочу его уничтожить. Теперь впору было изумиться Танису.

— Я ищу способ вернуть его, — холодно объяснила Крисания и без всякого перехода добавила:

— А теперь, если кто-нибудь из вас окажется настолько любезен, чтобы проводить меня, я хотела бы отправиться в свою комнату.

Дэзра с готовностью вызвалась это сделать. Крисания прохладно пожелала всем спокойной ночи и вышла из зала вслед за служанкой. Не находя слов, Танис молча проводил ее взглядом. Краем уха он слышал, как Речной Ветер бормочет что-то на кве-шу. В это время Карамон снова застонал.

Варвар слегка подтолкнул Таниса. Вместе они наклонились над телом товарища и не без усилий поставили его на ноги.

— Да он тяжелехонек, провалиться мне в Бездну? — ахнул Танис, едва удерживая оседающую тушу гиганта.

Огромная рука легла ему на плечо, и он чуть не упал. Несносный запах «гномьей водки» заставил Таниса поморщиться.

— Как он может пить эту дрянь! — изумился полуэльф, когда они с варваром волокли бесчувственного Карамона к двери. Тика, помогая в меру сил, следовала за ними.

— Я знавал одного война, который пал жертвой этого дешевого зелья, — проворчал Речной Ветер. — Он спрыгнул с утеса, преследуемый чудовищами, существовавшими только в его воображении, и разбился насмерть.

— Мне, наверное, следует остаться… — подумал вслух Танис.

— Ты не можешь выиграть эту битву за него, брат мой, — твердо сказал Речной Ветер. — Нельзя заменить человека в бою, который идет между ним и его собственной душой.

Было далеко за полночь, когда двое друзей наконец доволокли Карамона до комнаты и без церемоний бросили на кровать. Танис про себя отметил, что ни разу в жизни так не уставал. Плечи его ныли, а колени подрагивали от напряжения.

Внутренне он тоже был вымотан — воспоминания о прошлом превратились в саднящие, сочащиеся кровью раны. До рассвета ему еще несколько часов предстояло провести в седле.

— Жаль, что я не могу остаться, — еще раз сказал Танис, стоя возле дверей Тикиного дома вместе с ней и Речным Ветром и глядя в темноту на безмятежно спящий город. — Я чувствую

ответственность…

— Нет, Танис, — тихо возразила Тика. — Речной Ветер прав: это не твоя война. Теперь у тебя есть иная жизнь. Кроме того, ты ничем не сможешь помочь, ты можешь невольно сделать только хуже.

— Пожалуй. — Танис нахмурился. — Как бы там ни было, я вернусь сюда через неделю и поговорю с Кара-моном.

— Это было бы очень хорошо.

Тика вздохнула и после небольшой паузы сменила тему:

— А О каком кендере говорила госпожа Крисания? Неужели о Тассельхофе?

— О нем, — почесывая заросший подбородок, кивнул Танис. — Это как-то связано с Рейстлином, но я не знаю подробностей. Мы столкнулись с кендером в Палангасе. Он обрушил на нас град своих бесконечных историй, но я успел предупредить Крисанию, что в лучшем случае лишь половина из его россказней правда, а остальное — ерунда. Тем не менее он сумел убедить Посвященную послать его за кем-то, кто, по ее мнению, может помочь ей вернуть Рейстлина.

— Эта женщина может быть священной жрицей Паладайна, — угрюмо заметил Речной Ветер, — но я думаю, что она безумна. Да простят меня боги за злые слова об их избранниках.

Сказав это, он закинул за спину лук и пошел к конюшне. Обняв Тику за плечи, Танис поцеловал ее и задумчиво склонил голову.

— Боюсь, что Речной Ветер прав, — сказал он. — Присматривай за жрицей, пока она тут, хорошо? Когда мы вернемся, я побеседую о ней с Элистаном.

Интересно, насколько он хорошо осведомлен о ее безумной затее? Вот еще что: если Тассельхоф действительно появится, задержи его под любым предлогом. Я не хочу, чтобы он появлялся в Квалинести. Мне и без него хватит проблем с моими эльфийскими родственничками во главе с Портиосом.

— Конечно, Танис, — пообещала Тика. На миг она крепко прижалась к нему, словно пытаясь найти успокоение в том сострадании, которое переполняло полуэльфа.

Танис колебался: ему не хотелось оставлять ее в таком состоянии.

Оглянувшись на дверь, он расслышал богатырский храп Карамона, время от времени прерываемый тревожными вскриками.

— Тика… — начал он.

Но она сама отстранилась от него.

— Уезжай, Танис, — твердо сказала Тика. — У тебя впереди долгий путь.

— Я просто хотел… — Но он так и не придумал ничего такого, что могло бы ее подбодрить и утешить.

Медленно повернувшись, Танис пошел в темноту вслед за Речным Ветром.

Тика вослед ему улыбнулась.

— Ты мудр, Танис Полуэльф, но на сей раз ты ошибаешься, — прошептала она, оставшись на крыльце в одиночестве. — Крисания вовсе не безумна. Она всего-навсего влюблена.

Глава 4

Армия гномов, печатая шаг, маршировала вокруг его кровати, и их подбитые железом башмаки немилосердно грохотали по полу: БУХ-БУХ-БУХ! При этом каждый гном вооружился молотом и, проходя мимо изголовья, изо всей силы бил им Карамона по темечку. Карамон жалобно застонал и с трудом пошевелился.