Сага о копье: Омнибус. Том II

Коллектив авторов

— Побыстрее и покороче!

— Хорошо. — Кендер послушно кивнул, но «покороче». было свыше его сил, и он решил взять за счет скорости. В результате его речь стала едва понятной.

— Ну вот, я как раз был в коридоре, когда рядом как грохнет! Я обернулся, но это был просто Карамон. Он меня не видел, потому что факел погас и стало темно.

Потом что-то ударило меня по голове, и дальше я ничего не помню. Когда я очнулся, вас уже никого не было, но зато я видел самое главное — как боги сбросили на Истар огненную гору. — Тас набрал в грудь побольше воздуха. — Это было что-то!..

Хочешь, я расскажу тебе подробнее? Не надо? Ладно, как-нибудь в другой раз. Наверное, я опять потерял сознание, потому что, когда я очнулся, кругом было тихо. Я подумал было, что умер, но я не умер. Знаешь, где я был? В Бездне, куда после Катаклизма провалился Храм!

— В Бездне… — шепотом повторил Рейстлин, и рука его задрожала.

— Не слишком приятное местечко, — торжественно заявил кендер. — А знаешь, кого я там встретил? Владычицу! Тассельхофа передернуло.

— Мне… мне что-то не хочется говорить об этом сейчас. — Он вытянул вперед дрожащую правую руку. — Она оставила мне на память вот это, пять маленьких белых пятнышек… и еще она сказала, что мне придется остаться там навсегда, потому что тогда она сумеет изменить ход истории и выиграть войну.

Я… — Кендер с мольбой заглянул магу в глаза. — Я просто хотел помочь Карамону. Но потом я встретил в Бездне…

— Гнома-механика, — негромко подсказал Рейстлин и посмотрел на Гнимша, который в свою очередь уставился на мага с немым восхищением, не смея сдвинуться с места.

— Да. — Кендер с трудом вывернул шею и улыбнулся другу. — Он построил устройство для путешествий в пространстве и времени, устройство, которое работало, действительно работало. Ты только подумай, Рейстлин! Р-раз — и мы уже тут!

— Вы бежали из Бездны?

Маг обратил на кендера взгляд своих блестящих, как зеркало, глаз, и Тассельхоф почувствовал себя весьма неуютно. Воспоминания о последних минутах, проведенных в Бездне, преследовали его по ночам, и в последнее время кендер спал очень мало. Вспоминать об этом лишний раз ему вовсе не хотелось, и все же он улыбнулся Рейстлину обезоруживающей, лучезарной улыбкой (во всяком случае, он надеялся, что улыбка у него вышла именно такой).

— Да, конечно, — сказал он.

Но его старания пропали втуне. Рейстлин рассматривал Гнимша с таким выражением лица, что Тассельхоф похолодел.

— Ты сказал, что твое магическое устройство сломалось, — напомнил он, не оборачиваясь.

— Ну да. — Кендер сглотнул. Почувствовав, что пальцы мага, сжимавшие его воротник, ослабли, Тас сделал попытку освободиться. К его удивлению, маг выпустил куртку, и кендер, не ожидавший такого поворота дела, чуть не упал.

— Значит, устройство было сломано… — пробормотал Рейстлин, пристально глянув на Тассельхофа. — Кто же его починил?

Маг говорил тихо, почти шептал, и Тас отодвинулся от него подальше.

— Я надеюсь, что маги не очень рассердятся, — заметил он. — Гнимш, в общем-то, не чинил его. Ты скажешь это Пар-Салиану, Рейстлин? Я не хотел бы, чтобы у меня были из-за него неприятности… лишние неприятности, я имею в виду. Мы ничего не делали с этим устройством. Просто Гнимш, как бы это сказать… собрал его обратно, и оно заработало.

— Собрал

обратно? — удивился Рейстлин, но странное выражение его глаз никуда не исчезло, и кендер заколебался.

— Д-да, — виновато улыбнувшись, Тас шагнул к гному-механику и незаметно ткнул его под ребра как раз тогда, когда Гнимш собирался заговорить.

— Вот именно, снова собрал. Из кусочков.

— Но Тас, — громко заявил изобретатель. — Разве ты не помнишь, как все было? Я…

— Заткнись покамест, — быстро шепнул кендер. — Дай я ему скажу. Мы и так уже попали в беду. Маги не любят, когда кто-то вмешивается в их дела и чинит их вещи, особенно если кто-то чинит их лучше самих магов. Мне думается, что когда я увижу Пар-Салиана, я сумею ему все объяснить. Он будет рад, что ты так здорово его исправил. В конце концов, магам, должно быть, не очень нравилось, что их устройство переносит только одного человека. Наверняка Пар-Салиан тоже так подумает, только все равно будет лучше, если я ему все объясню… если ты понимаешь, что я имею в виду. Рейстлин в таких вещах далеко не лучший вариант, он… часто перескакивает с одной темы на другую, ему недостает обстоятельности и последовательности. Во всяком случае, мне почему-то кажется, что он вряд ли поймет нас правильно, а сейчас… — кендер с тревогой покосился на мага, — сейчас не самое подходящее время для объяснений.

Гнимш тоже поглядел на волшебника, вздрогнул и придвинулся поближе к кендеру.

— Он смотрит на меня так, словно собирается вывернуть наизнанку! — пожаловался гном-механик.

— Он на всех так смотрит, — успокоил товарища Тассельхоф, которому тоже было не по себе. — Со временем ты привыкнешь.

В камере наступила тишина. Никто из деваров не проронил ни слова, и только один больной гном что-то выкрикнул, по-видимому, в бреду. Тас с беспокойством поглядел на деваров и повернулся к Рейстлину. Тот продолжал смотреть только на Гнимша, и странное, угрюмое выражение не сходило с его бледного лица.

— Вот и все, что я могу рассказать, Рейстлин, — громко заявил кендер, озабоченно поглядывая на больных дева-ров. — Может быть, мы пойдем? Может быть, ты «вжикнешь» нас отсюда, как ты это делал в Истаре? Это было здорово! Я тогда…

— Дай мне устройство, — холодно перебил маг, протягивая руку.

По какой-то причине — то ли из-за холода в камере, то ли из-за того, что маг так странно на него глядел, — кендер начал дрожать. Гнимш, сжимавший магический прибор в руке, вопросительно на него взглянул.

— Может, лучше оно пусть пока побудет у нас? — осведомился Тассельхоф. — Мы не потеряем его, честное слово…

— Дай мне устройство. — Рейстлин говорил негромко, но властно.

Кендер с трудом сглотнул. У него во рту появился какой-то странный привкус.

— Ты лучше отдай ему, Гнимш, — посоветовал он.

Изобретатель заморгал, словно пьяный, тщетно пытаясь разобраться в ситуации и недоуменно глядя на Тассельхофа.

— С ним… все будет в порядке. — Кендер попытался улыбнуться, хотя его лицо вдруг стало отсутствующим и безразличным, словно деревянное. — Ре-ре-рейстлин — это мой друг. Он его сохранит…