Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
«И даже весьма несчастной, — неожиданно подумал Тас. — Может, это у них тут заразно. Вроде кори».
— Вот идет Палин! — сказала Аша, услышав, как хлопнула, открываясь, входная дверь. Затем она тихо закрылась.
— Он там с Йенной, — пробормотал с полным ртом Тас.
— Да, с Йенной, — холодновато повторила Аша. — Но ты можешь оставаться тут, если хочешь, э… Тас. Доедай свои хлопья. Там в горшке еще есть.
Она поднялась и вышла из кухни. Тас ел хлопья и с интересом прислушивался к беседе, которая велась за дверью. Обычно он не подслушивал чужие разговоры, потому что это было ужасно
Кроме того, Тас вдруг понял, что ему совсем не нравится Палин. Кендеру стало очень неприятно, но он не мог ничего с этим поделать. Он довольно много времени проводил с магом, когда они были у Лораны, снова и снова пересказывая свое первое посещение Карамоновых похорон. Он, конечно, не забывал всячески приукрашивать историю, без чего любой кендер счел бы рассказ неполным, но, к несчастью, Палина эти добавления, переходившие из истории в историю, не только не забавляли, а, наоборот, раздражали. Палин даже приобрел привычку как-то по-особенному смотреть на Таса, не так, будто у кендера было две головы, а так, будто он собирался оторвать ему ту единственную голову, которая у него была, и как следует рассмотреть, что находится внутри нее.
— Даже Рейстлин никогда не смотрел на меня так, — говорил себе Тас, доставая пальцем крошки хлопьев из миски. — Иногда он, конечно, смотрел так, будто мечтал меня убить, но он никогда не хотел сначала посмотреть, что у меня внутри.
Голос Аши донесся из-за двери:
— …и он утверждает, что он Тассельхоф.
— Он на самом деле Тассельхоф Непоседа, моя дорогая, — отвечал Палин. — Ты знакома с госпожой Йенной, не так ли, Аша? Она, возможно, проведет у нас несколько дней. Ты не приготовишь для нее гостевую комнату?
Последовало напряженное молчание, затем раздался голос Аши, такой холодный, какими стали сейчас овсяные хлопья.
— Палин, могу я тебя попросить зайти на минуту на кухню?
И тут же зазвучал голос Палина, который был гораздо холоднее хлопьев в миске:
— Прошу прощения, госпожа Йенна.
Тассельхоф вздохнул и, подумав, что ему лучше прикинуться глухим, начал громко напевать какую-то мелодию и пустился в изучение полки с припасами, отыскивая что-нибудь съедобное.
К счастью, ни Палин, ни Аша не обратили на него вообще никакого внимания — если не считать таковым приказ мага прекратить лазать по полкам.
— Что она тут делает? — требовательно спросила Аша, уперев руки в бока.
— У нас есть кое-какие дела, которые нам следует обсудить, — ровным голосом ответил Палин.
Аша смотрела на него в упор.
— Палин, ты обещал мне! Обещал, что это твое путешествие в Квалинести будет последним. Тебе известно, насколько опасными стали нынче поиски волшебных предметов!
— Да, дорогая, прекрасно известно, — прервал жену Палин голосом, от которого могло просто зазнобить. — Поэтому я и думаю, что тебе лучше оставить Утеху:
— Оставить! Мне! — только и могла повторить изумленная Аша. — Я только что вернулась к себе домой после трехмесячного отсутствия. Мы с твоей сестрой были почти что пленницами в Гавани! Тебе хоть это известно?
— Да, мне это известно, но…
— Хорошо,
— Дорогая, у меня просто не было для этого времени!
— Мы не смогли даже прибыть на похороны твоего отца! — В гневном голосе Аши зазвенели слезы. — И нам позволили уехать только после того, как я дала обещание написать портрет жены одного из членов магистрата! А она страшна, как гоблин! А ты предлагаешь мне уехать опять!
— Это только ради твоей безопасности.
— А как насчет твоей безопасности? — воскликнула Аша.
— О себе я могу позаботиться сам.
— Можешь? Ты уверен? — Внезапно ее тон стал мягким. Она протянула руку и накрыла ладонью его пальцы.
— Да, уверен, — огрызнулся он и, сделав резкое движение, спрятал руки в рукава плаща.
Тассельхоф чувствовал себя совершенно ужасно, ему хотелось улизнуть в кладовку и прикрыть за собой дверь. Но, к несчастью, там совершенно не было для него места, даже после того, как в его карманы перекочевало оттуда несколько занятных вещичек.
— Очень рада за тебя в таком случае! — Аша совсем разозлилась. — Я, может быть, уже и не имею права прикоснуться к тебе, но все-таки вправе рассчитывать на некоторые объяснения. Что тут происходит? Зачем ты послал сюда кендера, который имеет наглость утверждать, что он Тас? Что ты себе позволяешь?
— Мы заставляем госпожу Йенну ждать.
— Не думаю, чтобы она возражала. Не забывай, пожалуйста, что я все-таки твоя жена. — Аша нервно поправила свои серебристые волосы. — Не удивлюсь, если ты забыл об этом. Мы уже давно не виделись друг с другом.
— Только не начинай опять все сначала! — взорвался Палин и повернулся, чтобы выйти.
— Палин! — Она инстинктивно протянула к нему руку. — Я же люблю тебя! И хочу лишь помочь тебе!
— Ты ничем не можешь мне помочь! — Палин резко обернулся. — Как и никто на свете. — Он поднял руку к свету, показывая ей скрюченные и загнутые наподобие птичьих когтей пальцы. — Никто на свете, — повторил он.
Снова воцарилось молчание. Тасу вспомнилось то время, когда он томился в Бездне, такой одинокий, несчастный и никому не нужный. Странно, что сейчас он чувствовал себя так же, несмотря на то, что был на кухне у своих добрых друзей. Он даже не проявил интереса к красивой серебряной шкатулке, запертой на замок.
— Извини меня, Аша, — сдерживаясь, заговорил Палин. — Ты права. Я должен тебе все объяснить. Этот кендер — на самом деле Тассельхоф.
Аша покачала головой.
— Ты помнишь историю, которую рассказывал мой отец, о том, как они с Тасом путешествовали во времени? — продолжал Палин.
— Да, — обронила она.
— Им удалось это сделать с помощью магического устройства. И сейчас Тассельхоф использовал его снова, чтобы выступить на похоронах Карамона. Он однажды уже побывал здесь по ошибке, но прибыл слишком поздно, похороны уже закончились, и ему пришлось проделать путешествие сюда во второй раз. Теперь он прибыл вовремя, но все вокруг стало иным. То, другое будущее, которое он видел, было счастливым и полным надежд. Я был главой Ложи Ордена Белых Одежд. Эльфийские королевства объединились и…