Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Я внушила ей представление о том, что существует Бог, — продолжала Мина, — и что Он сражается на нашей стороне.
Бегство удалось на удивление легко. Настолько легко, что, казалось, оно было подстроено. Но враг не мог быть заинтересован в том, чтобы в Солант попали сведения об осаждавшем город войске.
Когда они добрались до ворот Соланта, часовые признали хрипловатый голос Одилы и без лишних разговоров пропустили их в город. За этим последовали долгие часы расспросов, которым их подвергли командиры Рыцарей Соламнии. Уже занимался рассвет,
Прошлой ночью Герарду не удалось поспать ни минуты. Побег окончательно лишил его сил. Он уже дважды рассказал обо всем, что видел и слышал во вражеском лагере, и веки его уже слипались, когда голос Одилы заставил его встрепенуться.
— Я видела Бога, — отчетливо произнесла она.
Герард, бессильно сгорбившись, поник на стуле. Он убеждал Одилу воздержаться от всяких заявлений на эту тему, но она не послушалась. Он мечтал поскорее добраться до постели, даже ночь в тюремной камере — без назойливого кендера — показалась бы ему сейчас подарком судьбы. А теперь допросы явно затянутся на целый день.
— Не могли бы вы уточнить, что вы имеете в виду, госпожа Одила? — Повелитель Тесгалл говорил, тщательно подбирая слова. Он был лет на тридцать старше Герарда. Его длинные волосы давно поседели, как и усы, которые он носил, следуя давней соламнийской традиции. В отличие от тех Рыцарей Розы, с которыми прежде встречался Герард, Повелитель Тесгалл не принадлежал к числу упрямцев, называемых за глаза «соламнийскими умниками». Выражение его лица было серьезным, как того и требовала ситуация, а морщинки в уголках глаз и у рта говорили о том, что этот человек любит посмеяться и ценит юмор. Пользовавшийся уважением всех, кто служил под его началом, Повелитель Тесгалл производил впечатление разумного чуткого командира.
— Девушка по имени Мина коснулась моей руки, и я увидела… увидела Вечность. Я не могу подробно описать это видение. — Одила говорила тихо, медленно, с трудом подбирая слова. — Я видела Разум. Разум, который способен охватить необъятность ночного неба и который знает точное число звезд. Разум, который мал, как песчинка, и огромен, как океан. Я смотрела на него и испытывала радость оттого, что я не одна во вселенной. Но потом меня охватил страх, настоящий ужас: я поняла, какое я непослушное и мятежное существо, неприятное этому Разуму. И пока я не подчиню себя Ему, Он будет продолжать гневаться.
Одила беспомощно взглянула на рыцарей, будто ожидая ответа.
— То, что вы видели, госпожа Одила, скорее всего — обычный трюк, иллюзия, которую они сумели вам внушить. — Голос Повелителя Ульрика звучал успокаивающе. Ульрик принадлежал к Ордену Меча, был почти ровесник Герарда; приземистый толстяк-жизнелюб, по-видимому употреблявший горячительные напитки гораздо чаще, чем следовало. Веселые глазки, красный нос и широкая улыбка подтверждали это предположение. — Мы все хорошо знаем, что жрецы Тьмы способны вызывать такие видения. Не так ли, Звездочет Микелис?
Тот кивнул, соглашаясь, но по выражению лица Звездочета было видно, что мысли его витают где-то
Он казался утомленным и выбитым из привычной жизненной колеи. Всю прошлую ночь он провел в поисках Золотой Луны и только недавно узнал от Герарда о том, что она, верхом на синем драконе, отправилась в Найтлунд, чтобы встретиться с магом Даламаром. «Увы, — печально произнес тогда в ответ на слова Герарда Звездочет. — Бедняжка, боюсь, лишилась рассудка. Чудо возвращенной молодости оказалось непосильным для ее разума. Это урок всем нам, урок смирения».
Герард и сам склонился бы к такому выводу, но Золотая Луна действовала прошлой ночью вполне осмысленно, прекрасно осознавала ситуацию и даже управляла ею. Однако Герард не стал спорить со Звездочетом и оставил свои мысли при себе. Он испытывал к Первой Наставнице почтение, граничившее с восхищением, и не хотел делать свои воспоминания об этой женщине предметом досужих бесед.
Одила подтолкнула рыцаря локтем. Он встрепенулся, выпрямился и смущенно огляделся по сторонам.
— Я склонен согласиться с Повелителем Ульриком, — говорил Тесгалл. — То, что вы видели, госпожа Одила, вернее, то, что вы якобы видели, было всего лишь миражом. Всего лишь трюком жрецов Тьмы.
Одила покачала головой, но промолчала, за что Герард был ей очень благодарен.
— Не сомневаюсь, что столь интересный предмет мы могли бы обсуждать много дней и даже недель и все же не прийти к убедительным выводам, — продолжал Повелитель Тесгалл. — Однако у нас есть дела поважнее. К тому же, как я заметил, вы оба очень устали после вашего опасного приключения. — Он послал Герарду улыбку, тот, поняв намек, густо покраснел и смущенно заерзал на стуле. — Итак, перейдем к делу Герарда Ут-Мондара. Я бы хотел взглянуть на послание короля Квалинести, господин Герард.
Рыцарь достал письмо, уже довольно помятое.
— Мне незнакома личная подпись короля эльфов Гилтаса, — заметил Тесгалл, начав читать письмо, — но мне знакома королевская печать Квалинести. Увы, — равнодушно уронил он, — боюсь, что мы мало чем можем помочь эльфам в час горя. По крайней мере в настоящее время.
Герард опустил голову. Он мог бы заспорить, но присутствие врага у самых стен Соланта делало все возможные аргументы несостоятельными.
— Может быть, в руках этого рыцаря и оказалось послание эльфов, — раздался скрипучий голос Повелителя Найджела, Рыцаря Короны, — только прибыл-то он к нам верхом на синем драконе. Я не могу с легкостью принять такое противоречие.
Повелителю Найджелу было за сорок, он был упрямцем и тугодумом.
— А я верю в рассказ рыцаря, — заявила Одила в своей обычной безапелляционной манере. — Я обнаружила их в пещере в глубине утеса над рекой и смогла подслушать разговор. Рыцарь имел все возможности к побегу, но, когда раздался сигнал тревоги, он сообщил госпоже Первой Наставнице, что Соланту угрожает нападение и он должен вернуться и встать на защиту города.
— Или предать город в руки врагов, — хмуро заметил Повелитель Найджел.