Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Бризис ничего не ответила, а Велоксуа, надо отдать ей должное, не стала продолжать нравоучения, даже не позволила себе усмехнуться. Спустя несколько минут она убрала свои иглы в чехлы из китовой шкуры и спрятала их в полую кость, где уже лежали свернутые карты — копии экземпляров из большой библиотеки Водомира, выполненные составом из скорлупы морского ореха и глины, которым пользовалась и Велоксуа, когда делала рисунки и записи на шкурах выдры или тюленя. Наружный чехол из очищенной и размягченной рыбьей кожи надежно защищал карты от воздействия морской воды.
— Ну,
Бризис пригнулась к маленькому ушному отверстию дельфина и издала серию отрывистых звуков, а Велоксуа в это время проводила рукой по свежим шрамам. Таким образом Маленький Тиран получал представление о соответствии слова определенному участку тела и запоминал местонахождение объекта в океане.
— Это новое течение, — сказала Бризис. — Мы назвали его «Ледяное Копье».
Дельфин, довольный оказанным вниманием, пронзительно пискнул.
— Это новое течение, — повторила Бризис. — Называется «Ледяное Копье»…
Бризис и Велоксуа поднялись на поверхность океана и нарушили границу между водой и небом. Поджидавший их Куайсин жестом указал на опускающееся солнце и дал понять, что они должны молча наблюдать закат. Обе эльфийки повиновались и стали смотреть на небо, не до конца понимая, зачем они это делают. Где-то под ними весело резвился Маленький Тиран.
Надводный мир всегда удивлял Бризис незнакомыми ощущениями. Ей не нравилось, когда от высыхающей соли начинало покалывать кожу. Неудобно было все время дышать ртом и держать жаберные складки плотно закрытыми. А еще Бризис огорчала невозможность взлететь в небо или хотя бы прикоснуться к нему. При всей своей кажущейся бесконечности океан был ограничен и окружен пустыми бескрайними небесами. Ничего удивительного, что обитатели суши утратили веру в Богов, когда исчезли все три луны. В их уродливом мире не осталось ничего, что постоянно напоминало бы о величии мироздания. Даргонести никогда не теряли веру. Да и как они могли? Они каждый день плавали в крови своих Богов и не переставали удивляться ее цветущему изобилию.
— Солнце почти село, — сказал Кайсин. — Посмотрите на горизонт.
Бризис и Велоксуа вгляделись в темнеющее небо и солнце, исчезающее в море за горизонтом. Старшая эльфийка глубоко вздохнула, а младшая дивилась алому сиянию. Оно распространилось повсюду, размыло линию горизонта и окутало поверхность океана. Никогда раньше она не видела такого красного цвета. Подводный мир изобиловал различными оттенками пурпура, но Бризис впервые наблюдала настолько глубокий и яркий алый свет, распространившийся в воздухе.
Даже после того, как солнце целиком погрузилось в воду и ночь вступила в свои права, красное сияние, хоть и сильно потускневшее, осталось на горизонте. Кровавый сумрак не хотел уступать ночной тьме.
Бризис, с трудом подбирая слова, заговорила первой:
— Как может свет быть таким…
— Захватывающим зрелищем? — подсказал Куайсин. — Это вечная красота, но и предвестник грядущей трагедии.
— Как это? — спросила Велоксуа и добавила: — А нельзя
Куайсин в последний раз окинул взглядом горизонт и нырнул. Бризис и Велоксуа, радуясь возвращению в привычную стихию, последовали за ним. Они погружались все глубже, оставляя позади напоминание о границах и пределах своих возможностей. Вскоре к ним присоединился Маленький Тиран, занял место рядом с Бризис и игриво ткнул ее носом.
— Мы говорили о красном небе, — напомнила Велоксуа.
— Мне дважды приходилось видеть такое красное небо, — сказал Куайсин. — Впервые — когда началось извержение трех огромных вулканов, известных под названием Лорды Рока, и второй раз — когда Великая Драконица Малистрикс расколола Добрую Обитель глубокими трещинами.
— А что означает красное небо? — спросила Бризис.
— Оно говорит о том, что мир ранен и истекает кровью, — ответил пожилой эльф.
— И тогда появляется предсмертный холод?
— Конечно, — сказала Велоксуа. — В лето, предшествующее извержениям, закаты становились все более красными, а небо — холодным, и от него стали холодными воды океана… словно он был на пороге смерти. Мелкие течения замедлили свой бег, хотя глубокие потоки остались такими же сильными.
— А разве вода стала холоднее? — спросила Бризис. — Я ничего не заметила.
— И мы тоже, — признала Велоксуа. — Мы живем в прохладной глубине, куда солнечный свет почти не проникает. Мы и не могли заметить столь слабые изменения.
— Верно, — подтвердил Куайсин. — А вот мелководные эльфы заметили.
— Димернести? — спросила Бризис.
— Откуда тебе это известно? Наши дальние родственники избегают общения, — заметила Велоксуа.
— Не все, — вздохнул Куайсин. — Так же как не все Даргонести отвергают внешний мир.
— Ты общаешься с мелководными эльфами? — удивленно спросила Велоксуа.
— С некоторыми из них, — признался Куайсин. — Никто не живет так близко от берега, как Димернести. И они утверждают, что красные закаты в последнюю декаду стали обычным делом. Более того, поверхность океана остыла.
— Если даже и так, этого недостаточно, чтобы ослабить кораллы и вызвать новые течения, которые мы обнаружили. Вот только… — Бризис оборвала фразу и издала несколько щелкающих звуков, которые заставили Маленького Тирана тотчас приблизиться к эльфийке. Она успокоила развеселившегося дельфина и провела пальцем по трем линиям, пересекавшим его бока. — Эти течения… Они имеют один источник, а потом расходятся наподобие трезубца.
— Мы знаем, — сказала Велоксуа. — Я сама наносила эти линии.
— Они сходятся вот здесь. — Бризис показала на залив Балифор.
— И что с того? — спросил Куайсин.
— Эти новые течения необычайно сильны. Не все рыбы могут их преодолеть, а что уж говорить о мелких рачках и водорослях? Эти течения способны унести с собой все малые создания и лишить кораллы необходимого питания.
— Димернести тоже об этом говорили, — заметил старик. — Но они называли и еще одну причину охлаждения морской воды.