Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
— Не-ет! — завыла Нура. Нага со страхом и гордостью наблюдала за последними штрихами трансформации и теперь запоздало принудила себя действовать. — Не смей царапать новое тело моего хозяина! Тебе все равно не удастся его ранить, безумная женщина!
Змеедева бросилась к Фионе, на ходу изменяясь, становясь все выше. Ее ноги срослись, образуя змеиный хвост, тело вытягивалось, пока не достигло двадцатифутовой длины, медно-рыжие волосы раздулись, образуя капюшон.
Рагх прыгнул одновременно с ней, справедливо полагая, что с Фионой Дамон справится сам, а вот нага
— Рагх! Фиона! — вскрикнул маг. — Мглистый дракон управляет обоими телами! Теперь нам придется иметь дело не с одним, а с двумя!
Людоед вытащил последнюю фигурку, бросился вперед и швырнул ее. Он целился в старое тело мглистого, но не попал. Фигурка ударилась о стену пещеры — посыпались куски породы, часть потолка обвалилась. Дрожь скал швырнула Мэлдреда на каменный пол.
В облаке поднявшейся пыли людоед не заметил своего промаха, но, когда пыль осела, увидел, что мглистый дракон снова зашевелился, теперь гораздо активнее.
Сверкающий молодой дракон тоже пытался двигаться, но пока еще слабо. Казалось, мглистому трудно справиться с двумя телами одновременно.
Дамон-дракон раскрыл пасть и гневно заревел.
Мглистый ответил рычанием.
— Убей его! Убей мглистого! — прокричал Мэлдред, пытаясь подняться на ноги. — Убей его, и мы сможем снять заклятие. Сможем спасти Дамона!
Он поднял алебарду и, словно обезумев, рванулся к дракону, которому так мечтал отомстить.
Энергия, высвобожденная из резных фигурок Мэлдреда и горы сокровищ, а также порожденная заклинаниями дракона и Нуры, сотрясала пещеру.
Шум и непрекращающееся землетрясение вконец измучили Нуру Змеедеву. Она нервно заметалась в поисках выхода. Нага то бросалась на врагов, то тянулась к мглистому дракону, то принималась читать заклинания, то вдруг замолкала, задумчиво глядя в одну точку.
Воспользовавшись замешательством Нуры, Рагх вцепился в ее горло, как раз под капюшоном.
— Дамон считает, что я должен знать и ненавидеть тебя, — сплюнул драконид. — Хорошо, я действительно не ненавижу тебя, но знать такую грязную тварь, как ты, не желаю. — Он душил Змеедеву, придерживая задними лапами извивающееся тело. — И хочу только одного — чтобы ты была мертва.
Фиона в нескольких ярдах от них внезапно застыла, словно замороженная. Ее нерешительность была следствием раздвоения ее души: рыцарская честь приказывала атаковать мглистого дракона, а горечь потери требовала немедленного отмщения.
— Куда ты подевался, Дамон Грозный Волк? — кричала девушка. — Я хочу мести! — Слеза скатилась по ее запыленной щеке. — Как мне узнать, с кем я должна драться?
Одна часть сознания соламнийки узнала искры в глазах дракона, это были искры темного, таинственного взгляда бывшего рыцаря, такие же искры, как в глазах ребенка, которого она держала на руках несколько часов назад. Глаза Рига тоже были темными. О, как она тосковала без
— У меня никогда не будет собственного ребенка, — сказала она, тихо опуская меч. — У меня никогда не будет…
В этот самый момент Дамон наконец двинулся вперед. Он все еще чувствовал, как душа его тянется к тьме, но боролся с забвением всеми оставшимися силами угасающего человеческого разума.
«Я не дам тебе победить», — сказал он мглистому дракону.
Не только ради Рики и ребенка, но и ради Фионы, и Мэлдреда, и Рагха, и ради многих, кто еще может погибнуть, пока мглистый дракон, перерождаясь, из столетия в столетие будет летать над Кринном.
«Возможно, это мой единственный шанс избавить Кринн от тебя, — думал Дамон, адресуя мысли врагу. — Чтобы в этом мире не осталось больше твоих следов».
Мглистый — так же мысленно — сопротивлялся, разделяя свои силы между двумя телами. Перед внутренним взором Грозного Волка боролись два дракона.
Один — с зеркальной чешуей и плавными обводами мощного тела, другой — серый, медлительный и изнуренный, но зато огромный.
Старый, выставив лапу с кинжально-острыми когтями, набросился на молодого дракона.
— Сдавайс-ся, — прошипел он. — У тебя нет выбора, ты только злишь меня своим сопротивлением.
Молодой прорычал:
— Никогда!
Это слово эхом отозвалось в сознании Дамона. Молодой дракон тоже ударил противника когтями, не нанеся серьезных повреждений, но заставив отступить.
Грозный Волк стряхнул с себя оцепенение, цель его была отчетливо ясна.
— Ты хочешь слишком многого, — с горечью сказал он мглистому дракону.
— Сначала я изгоню в небытие твой дух, — ответил тот, — а потом расправлюсь с твоими спутниками.
В воображении Дамона старый дракон вытянул в сторону зеркального обе лапы, широко раскрыл пасть, показав ряды зубов цвета дымчатого кварца, высунул змеиный язык, хлестнул хвостом и ударил молодого Дракона по морде.
Дамон отвернулся от видения.
«У тебя больше нет магических артефактов, дракон, — прорычал он, изрыгая проклятия. — Тебе нечем больше поддержать иссякающую силу заклинания».
«Но я сделаю это, — мгновенно откликнулся мглистый. — Магия есть в бескрылом сиваке, еще больше — в людоеде-маге. И в наге тоже. Умерев, они передадут мне свою энергию, в которой я так нуждаюсь».
С этими словами он начал отступать в свое прежнее тело.
— Я изгоню твой дух позже, Дамон Грозный Волк, — прошипел дракон. — Прежде я должен собрать необходимую энергию, поэтому начну с твоих друзей.
— Значит, у тебя недостаточно сил, чтобы отправить мое человеческое сознание в небытие, — сказал бывший рыцарь. — Наверное, есть во мне что-то такое, с чем тебе тяжело иметь дело. Но что?
«Почему у мглистого появились такие проблемы? — размышлял он. — Может быть, виной тому безумие Фионы, часть которого передало мне Воплощение Хаоса, когда вторглась в мое сознание? И мглистый не может справиться с этим неожиданным легким сумасшествием, оказавшим воздействие на тело, которое он берег и лелеял до последнего момента?»