Сага о короле Артуре (сборник)
Шрифт:
— Ничего определенного. Но я случился рядом, когда пришли известия о том, что герцог возвращается из обители Святого Мартина, и я наблюдал за графом в тот миг, когда герцог представил вас как супруга леди Алисы. После того — пока все готовились к пиршеству — я пошел следом за графом Мадоком, посмотреть, что он станет делать. Что-что, а убийцу я с первого взгляда узнаю, милорд. Он отправился переговорить со своим капитаном, и хотя из разговора я ни слова не слышал, я видел их лица. Тогда я попытался предостеречь Бельтрана, но тот был всецело поглощен мыслью о браке и по уши занят приготовлениями к пиру… кроме того,
— Ну и что ты мне посоветуешь делать?
— Сэр… — Вот теперь голос изменился; в нем зазвучало облегчение и требовательная настойчивость. — Сэр, может быть, вы заглянете к герцогу? Они с графом Мадоком давным-давно переговорили и разошлись по опочивальням. Я дождался конца беседы и сам проводил милорда в его покои, и сейчас все вроде бы благополучно, но там при нем только один слуга, а он обычно спит в передней, в пределах слышимости. Я подумал, что у покоев выставят стражу, но нужды в ней никогда не возникало, вот никто об этом и не подумал. Так что, сэр, ежели вы побудете там недолго, пока я разбужу кого-нибудь из свиты герцога, чтобы подежурили у дверей? А для этого мне нужно сослаться на вас. Я уже побывал в восточной башне и повернул ключ в замке. Если окажется, что ничего такого не замышлялось, люди графа ничего не узнают. А с рассветом я отопру дверь.
— Вот и хорошо. Ты все сделал правильно. Я уже иду. Вот только оденусь и меч захвачу. И еще… если миледи проснется и обнаружит, что меня нет… и подумает, что отец ее в опасности…
— Я разбудил Мариам. Она здесь, со мной. Она побудет с миледи, на случай если та проснется. Помолимся же Господу, в коего все мы веруем, что беспокоить ее не придется и что все наши предосторожности окажутся ни к чему!
— Для того разве, чтобы испортить мне брачную ночь!
— Будем надеяться, что вы возвратитесь задолго до того, как миледи проснется, — промолвил Джошуа и тихонько позвал: — Мариам? Иди сюда.
Девушка дожидалась в тени чуть дальше по коридору. Пока Александр ходил за одеждой и оружием, она подбежала к Джошуа, шепотом ответила на какой-то вопрос, приподнялась на цыпочки, поцеловала юношу, а затем тихонько проскользнула в опочивальню, к постели госпожи. Алиса даже не шелохнулась. Александр, одевшись, с мечом наголо, махнул рукою на прощание и столь же бесшумно скрылся за дверью.
Джошуа уже исчез. Александр бросился бегом по коридору к герцогским покоям. Замшевые комнатные туфли его ступали совершенно неслышно.
Глава 37
Герцогские комнаты располагались в южной части замка со стороны фасада, так что, чтобы до них добраться, Александру пришлось добежать до угловой башни и на ощупь (ибо на винтовой лестнице свет не горел) преодолеть дюжину ступеней, прежде чем он оказался перед дверью опочивальни Ансеруса — третьей по счету, исходя из торопливых объяснений Джошуа. Не заметил бы дверь только
А еще Александр, отнюдь не будучи слепым, разглядел, подбегая к кругу света, что дверь герцогской спальни открыта настежь.
И, стремительно ворвавшись в проем, увидел три вещи.
На полу лицом вниз лежал человек — надо думать, герцогский слуга. В спине у него торчал кинжал. Сам герцог мирно почивал на широкой кровати — шум его, по всему судя, не потревожил. А граф Мадок склонился над спящим с подушкой в руках.
В первый миг потрясенный Александр точно прирос к полу. А в следующее мгновение, запыхавшись, выкрикнул: «Ко мне!» — и метнулся вперед. И в ту же секунду заметил, что граф безоружен: на тайное свое предприятие Мадок отправился без меча, а кинжал его торчал в теле убитого.
Александр непроизвольно сдержал свою руку, и этого мгновения Мадоку вполне хватило. Он метнул подушку прямо в лицо противнику, молодой человек увернулся, а граф тем временем отпрыгнул от постели и сорвал со стены герцогские меч и кинжал. А затем, с пылающим яростью взглядом, однако выказывая наводящее ужас самообладание закаленного в боях воина, он ринулся в нападение.
При первом натиске Александру не составило труда удержать противника на расстоянии. Этот бой совсем не походил на первые его поединки — страшно подумать, сколько воды с тех пор утекло! Дюжий граф, во власти отчаяния и бешенства, знал: для него на карту поставлено куда больше, чем жизнь. И трудно сказать, как бы дело повернулось в первые минуты боя, если бы преимущество не оказалось на стороне Александра.
Но судьба, или справедливость, сыграла против старшего из поединщиков. Когда тот склонился над герцогом, намереваясь задушить жертву подушкой, глаза его оказались на уровне свечи, что горела у изголовья постели, так что перед взором графа до сих пор подрагивал крохотный язычок пламени — призрачный, но ослепляющий. К тому же бился он чужим мечом: клинок Ансеруса, предназначенный скорее для парада, нежели для убийства, оказался длиннее и легче привычного ему оружия. Вот уже много лет как в жизни Ансеруса сражениям места не было.
С другой же стороны, глаза Александра привыкли к полумраку, и сражался он своим собственным мечом — отцовским. Боевое оружие, обагренное кровью во время стычки с корнуэльцами, с тех пор в ходе бесчисленных упражнений настолько приладилось к руке, что теперь, в бою, казалось ее продолжением.
Для Мадока речь шла о честолюбии и страхе, а Александр уже понял: ежели он проиграет эту битву, то и герцог тоже умрет, а Алиса, его нежная Алиса, окажется в руках убийцы, который безжалостно воспользуется своею жертвой, чтобы завладеть Розовым замком и подчинить себе его обитателей ради собственных своих гнусных целей.
Мечи с лязгом ударялись друг о друга, соскальзывали, рубили, снова скрещивались.
Мадок, наступая в смертоносном натиске и орудуя одновременно мечом и кинжалом, сумел-таки отбросить молодого человека назад и отвоевать для себя несколько драгоценных секунд для того, чтобы в свою очередь отойти. Граф со свистом раскрутил клинок над головой, проверяя на тяжесть, выругался — драгоценные камни рукояти оцарапали ему ладонь — и снова обрушил оружие на меч Александра, едва принц прянул вперед в выпаде.