Сага о носорогах
Шрифт:
Но зал реагирует весьма вяло, к концу выступления и вовсе замолкает. Гаснут глаза и лица, освободительный восторг улетучивается прямо-таки на глазах. Такое впечатление, будто собрание прихватило внезапным заморозком.
Гость сходит с трибуны и после короткой паузы в спину ему тянется недружная, но отчетливая цепочка ругательств:
– Фашист!
– Лакей империализма!
– Социализм - да, Си-ай-эй - нет!
– Пропаганда!..
Парень, не оборачиваясь, выходит в ночь, заворачивая в ближайшее кафе, где за кружкой пива,
Внезапно двери распахиваются и в кафе вваливается кампания его недавних слушателей. Глазами отыскав гостя, они с беззаботным дружелюбием рассаживаются вокруг него и каждый из них спешит к нему с рукопожатием.
– Ты понимаешь, - доверительно полуобнимает его за плечи один из них, - всё, что ты говорил - правда, мы это знаем и верим тебе, но на собрании так нельзя, это могут использовать наши враги.
– Всегда и везде, - с горечью откликается гость, - это начиналось именно так.
– Что ты имеешь в виду?
– недоумевает тот. И, уже поднимаясь, гость коротко бросает:
– Фашизм.
4
Цитата из статьи одного ошалевшего от собственной прогрессивности испанского журналиста по поводу приезда Александра Солженицына в Испанию:
„Я убежден, что пока существуют такие люди, как Солженицын, придется сохранить исправительные колонии. Возможно, следует несколько улучшить их охрану с тем, чтобы лица, подобные Солженицыну, до тех пор, пока они не перевоспитаются, не могли бы оттуда выйти".
Не знаю, что он за журналист - этот писака, но вот по части сыскной и тюремной чувствуется явный профессионализм.
Думаю, что Испания должна знать своих негодяев : его имя - Хуан Бенет.
5
У этого итальянского гида лицо Савонаролы и повадки комиссара времен гражданской войны. Презрительно кивая в сторону храма святого Петра, он отрывисто спрашивает:
– Что вы на это скажете?
– Прекрасно, - ничего не подозревая, отвечаю я, - поразительно гармонично!
– Гармония - это для буржуазных эстетов, - пренебрежительно пожимает плечами он, - для нас - людей прогресса это прежде всего памятник тиранической эксплуатации человека человеком.
– ?!..
Этот интеллигентный вандал, еще не придя к власти, уже готов нажать рычаги бульдозера, чтобы в любой момент снести с лица земли славу Италии и воздвигнуть на ее месте многоквартирный курятник, который развалится в промежутке между двумя муниципальными выборами. Можно себе представить на какие социальные художества способен этот „реформатор", окажись он вскоре у кормила правления!
6
Они слушают меня угрюмо, настороженно, как бы заранее не принимая моих доказательств. Потом один из них - с беспорядочно взбитой шевелюрой до плеч - задиристо выдвигается мне навстречу:
–
Знакомые речи! У меня на родине меня пичкали ими более сорока лет, но там, к счастью, эта наивная демагогия давно уже не принимается всерьез ни пропагандистами, ни слушателями, а вот здесь в свободном мире, поди ж ты, она в самом ходу.
Мой друг - Наум Коржавин - в таких случаях отвечает со свойственной ему поэтической лаконичностью:
– Что такое свобода? А вы потеряйте ее, тогда узнаете.
К тому же, удивительное дело!
– когда ретроспективно оглядываешь историю, то убеждаешься, что перед Человеком во все века вставала одна и та же дилемма: Свобода или Хлеб - с вытекающей из нее последовательной закономерностью: если человек выбирал Свободу, он обязательно имел Хлеб; если же он выбирал Хлеб, он тут же терял и то и другое.
К сожалению, человек, чаще всего выбирал и продолжает выбирать - Хлеб.
7
Как палит корсиканское солнце! И как приятно сидеть в это время дня под тентом случайного кафе, потягивая белое вино и запивая его минеральной водой со льдом. Народ на Корсике, хотя и горячий, но дружелюбный, улыбчивый, всегда расположенный к застолью и собеседованию.
К моему столику подсаживаются двое. Оба лет тридцати, поджарые, мускулистые, в рабочих, заляпанных раствором комбинезонах. Заказывают аперитив и тут же поворачиваются ко мне:
– Месье - иностранец?
– радушно улыбаясь, спрашивает тот, что сидит напротив меня.
– Я угадал?
– Совершенно верно.
– Наверное, немец?
– Нет, русский.
– Вы здесь на вакансах?
– К сожалению, эмигрант.
Продолжая улыбаться, он сокрушенно покачивает головой:
– И кто только вас сюда звал, ехали бы лучше в Америку, там вас скорее поймут, они привыкли, у них там сброд со всего света. Если уж вам в Советском Союзе было плохо, то и здесь вас ничего хорошего не ждет. Вы скоро увидите, каково живется простому человеку в капиталистическом раю.
– Увы, в социалистическом еще хуже.
– Это страшные сказки для маленьких детей.
– Надеюсь вы слышали про ГУЛаг, со временем у вас может случиться то же самое.
Его улыбка становится все шире и дружелюбнее и только уши мешают ей раздвинуться еще шире:
– И чем скорее, тем лучше, мы станем тогда надежными надзирателями для таких, как вы. Вот и все.
8
Из газет: По сообщению „Вашингтон пост" „Сенатор Фулбрайт считает, что радиостанции „Свобода" и „Свободная Европа" являются сеятелями недоверия, вражды и ненависти и призывает американское правительство закрыть эти источники дезинформации времен холодной войны".