Сага о Рунном Посохе
Шрифт:
– Нет, - человек потряс головой.
– Не могу. Я видел свет вашего города, его крепостную стену и замок над ней. Туда я пошел бы с радостью, но что-то не пускает меня... Некий барьер, преграда, природы которой я не понимаю. Именно поэтому мне и пришлось дожидаться вас в этом проклятом болоте. Я надеялся быстро справиться с неприятной задачей, но теперь...
– Лоб его вновь пересекла задумчивая морщина.
– Хотя меня и называют прагматиком, герцог Кельнский, я всегда считал себя человеком справедливым. Не желаю убивать вас лишь для того, чтобы доставить
– Либо, - мрачно возразил Хоукмун, - на самом деле вы все-таки не граф Брасс, и в таком случае убью вас именно я.
Человек улыбнулся знакомой улыбкой покойного графа.
– Да... Если я не граф Брасс.
– Я вернусь завтра в полдень, - сказал Хоукмун.
– Где мне вас найти?
– В полдень? Но в этих местах не бывает солнца.
– Вы заблуждаетесь, - Хоукмун расхохотался.
– Через пару часов наступит рассвет.
И вновь человек провел латной перчаткой по лбу.
– Только не для меня, - промолвил он.
– Не для меня Хоукмун был заинтригован.
– Но я слышал, что вы здесь уже много дней.
– Лишь одну ночь... Единственную, бесконечную, длящуюся вечно.
– Но разве один этот факт не убеждает, что вы пали жертвой иллюзий?
– Возможно, - отозвался тот глубоким вздохом - Возвращайтесь, когда хотите. Видите те развалины на холме?
Он ткнул пальцем в руины готической церкви на холме, которые Хоукмуну в свое время показывал еще Ноблио. Это было одним из излюбленных мест графа Брасса, который нередко отправлялся туда, когда желал побыть в одиночестве.
– Я знаю это место, - подтвердил Хоукмун.
– Я буду ждать вас там так долго, насколько мне позволит мое терпение.
– Отлично.
– И приходите с оружием, - добавил человек.
– Ибо, скорее всего, нам придется сражаться.
– Похоже, мои слова вас не убедили.
– А вы не так уж много мне сказали, друг Хоукмун. Туманные предположения, упоминания о людях, мне не знакомых... Вы думаете, все это подстроила Империя Мрака, но я уверен, что у нее есть дела поважнее.
– Империя Мрака больше не существует, и вы как никто другой способствовали ее падению.
И вновь губы незнакомца растянулись в знакомой улыбке.
– А сейчас заблуждаетесь вы, герцог Кельнский. И с этими словами, развернув лошадь, он углубился в ночь.
– Постойте!
– закричал Хоукмун.
– Что вы хотели этим сказать?
Но до него донесся лишь частый стук копыт. Хоукмун пришпорил лошадь и бросился следом.
– Что вы хотели сказать?
Скакун его не желал переходить на галоп, он пятился, но Хоукмун лишь сильнее принялся нахлестывать жеребца.
– Стойте!
Всадник виднелся впереди, но очертания его фигуры становились все более расплывчатыми, и все же это был не призрак.
– Стойте!
Скакун Хоукмуна поскользнулся в
Затем оба кубарем слетели с тропинки, что вилась меж заводей, разломали стену тростника и тяжело рухнули в грязь, которая с жадным чавканьем принялась затягивать их. Хоукмун изо всех сил пытался выбраться на твердую землю, но ноги запутались в стременах, да еще конь придавил своим боком Отчаянным рывком он ухитрился ухватиться за пучок осоки и подтянулся к тропинке. Но стоило продвинуться всего на пядь, как трава вырвалась с корнем, и он вновь рухнул в трясину.
Тогда на Хоукмуна внезапно снизошло полное спокойствие, ибо он осознал, что чем больше он паникует, тем легче болоту совладать с ним. И он сказал себе, что если и были у него враги, желавшие ему смерти, то теперь он сам, по собственной глупости, исполнил их мечты.
Глава 3
ПИСЬМО КОРОЛЕВЫ ФЛАНЫ
Он не видел своей лошади, зато отлично мог слышать ее. Несчастное животное изо всех сил билось в грязи, которая грозила поглотить его целиком, и содрогания его с каждым разом становились все слабее.
Хоукмуну удалось высвободить ноги из стремян, и лошадь своей тяжестью едва не придавливала его, но теперь над поверхностью трясины торчали лишь его руки, плечи и голова, и мало-помалу он все глубже уходил в болотную жижу.
Ему пришло в голову, что если встать животному на круп, то он сумеет допрыгнуть до тропинки, но все усилия оказались тщетными, он лишь еще глубже утопил несчастную лошадь. Та уже хрипела из последних сил, и Хоукмун сознавал, что вскоре ему самому придется познать те же мучения.
Он ощущал себя совершенно беспомощным, и хуже всего, что виной его гибели станет собственная глупость. Он не решил никаких проблем, а лишь добавил новых. Понятно, что если он не вернется с болот, то многие решат, что его сразил призрак графа Брасса. А это сделает еще более убедительными обвинения Черника и всех прочих, так что даже сама Иссельда заподозрит мужа в предательстве. Возможно, ей придется даже бежать из замка Брасс. Она уедет жить к королеве Флане, либо в Кельн, но их сын Манфред уже никогда не унаследует титул Хранителя Камарга, а их дочь Ярмила будет стесняться самого имени своего отца.
– Я глупец!
– воскликнул он громко.
– И убийца! Ибо довел до гибели отличную лошадь. Возможно, Черник был прав, и Черный Камень действительно заставил меня совершить все эти подлости, а потом забыть о них. Может статься, я заслуживаю смерти.
Ему показалось, будто граф Брасс прошел где-то совсем рядом и зловеще расхохотался, но на самом деле то был всего лишь болотный гусь, чей сон потревожил охотящийся лис.
Его левая рука уже вся ушла в трясину. С огромными предосторожностями он вызволил ее из грязи, но тростник оставался по-прежнему вне досягаемости.