Сага о Рунном Посохе
Шрифт:
– Ноблио, Оладан, д'Аверк... Граф помрачнел.
– Все они умерли за эти пять лет. Разве вы не помните? Бедняга, битва за Лондру всем нам дорого далась.
– Он прочистил горло.
– Мы многим пожертвовали на службе Рунному Посоху, а вы при этом лишились рассудка.
– Рассудка?
На горизонте уже показались огни Эгморта, и Хоукмун явственно различал на вершине холма очертания замка Брасс.
Граф Брасс снова прокашлялся, и Хоукмун пристально уставился на него.
– Я утратил рассудок, граф?
– Поговорим
Граф упорно избегал встретиться с ним взглядом. Они въехали в городские ворота и начали подниматься по узким крутым улочкам Эгморта. Стражники, сопровождавшие их, свернули к казармам, расположенным в центре города.
– Доброй ночи, - попрощался капитан Ведла, направляясь домой.
Вскоре Хоукмун и граф Брасс остались одни. Они спешились во дворе замка, вымощенном каменными плитами. Хоукмуну показалось, будто вокруг все слегка изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Словно чего-то не доставало...
– Иссельда, наверное, уже спит?
– спросил он.
– Да, - едва слышно отозвался граф.
– Спит. Опустив глаза, герцог окинул взором свои промокшие и перепачканные в болотной грязи одежды.
Лат на нем больше не было.
– Мне, должно быть, лучше всего сейчас принять ванну и тоже лечь спать.
Он пристально взглянул на графа и слабо улыбнулся.
– Видите ли, граф, до сих пор я считал, будто вы погибли при штурме Лондры.
– Да, - подтвердил граф Брасс все тем же неуверенным тоном.
– Знаю. Но теперь-то вы видите, что я отнюдь не призрак.
– Отнюдь, - Хоукмун радостно рассмеялся.
– Похоже, замыслы Калана куда больше принесли выгоды нам, нежели ему самому.
Граф нахмурил брови.
– М-да, видимо, - подтвердил он таким голосом, словно не вполне понимал, о чем ведет речь его Друг.
– Тем не менее ему удалось спастись бегством, - продолжил Хоукмун.
– Кто знает, возможно, он еще встанет у нас на пути.
– Спасся бегством? О, нет! Он покончил с собой после того, как извлек Черный Камень у вас из головы. Именно тогда вы и потерялись рассудком.
Хоукмуна охватил ужас.
– Так вы ничего не помните из наших недавних приключений?
– воскликнул он, присоединившись к графу, который грелся у камина, разожженного в парадной зале.
– О каких приключениях вы ведете речь?
– удивился тот.
– Вы об этой прогулке по болотам? Вы покинули город словно в бреду, бормоча себе под нос, что якобы повстречали меня где-то среди болот. Ведла заметил вас и тотчас же поспешил предупредить меня. Мы отправились разыскивать вас и едва поспели вовремя. Еще немного, и вас настигла бы смерть...
Хоукмун вновь пристально взглянул на графа, затем отвернулся. Неужели это было лишь видением? Или рассудок его и впрямь ненадолго помрачился?
– И как долго я находился в этом.., бреду, как вы его назвали, граф?
– С самого момента битвы при Лондре.
– Иссельда!
– возопил Хоукмун, пронзенный ужасающей болью.
– Вы сказали, она мертва?
– Да... Погибла под Лондрой, сражаясь с не меньшей отвагой, чем любой другой воин, она пала под натиском-.
– Но дети". Дети...
– Хоукмун пытался вспомнить имена своих детей.
– Но как же их звали?
Их имена ускользали из памяти."
Граф глубоко вздохнул и положил руку в латной перчатке на плечо своему спутнику.
– О детях вы тоже все время говорили. Но никаких детей не было, да и откуда им взяться?
– Детей не было...
Хоукмун ощутил странную пустоту внутри и внезапно в памяти его всплыла фраза, которую он произносил не так давно: "Я бы все отдал, чтобы вернуть к жизни графа Брасса-."
А вот теперь граф Брасс жив, тогда как его возлюбленная, прекрасная Иссельда, и дети исчезли, вернулись в потусторонний мир... Вообще не существовали все эти долгих пять лет со дня битвы при Лондре.
– Но теперь вы как будто пришли в себя, - промолвил граф Брасс.
– В последнее время у меня нередко мелькала надежда, что ваш разум способен исцелиться. Возможно, я не ошибся.
– Исцелиться?
Слово это звучало как насмешка, Хоукмун вновь повернулся к своему старому другу.
– Так, значит, все в замке Брасс - во всем Камарге меня считали безумцем?
– Ну, не будем говорить о безумии, - отозвался граф сердито.
– Вы были просто словно погружены в грезу, как будто перед вашими глазами все события являлись в несколько искаженном виде, нежели те, что происходили в реальности... По-другому я не смогу этого описать. Будь с нами Ноблио, он дал бы вам лучшее объяснение. Возможно, он сумел бы вам помочь.
– И граф Брасс тряхнул рыжеватой шевелюрой.
– Воистину, Хоукмун, я не знал, что мне делать.
– Однако теперь я в своем уме, - с горечью произнес Хоукмун.
– Верно. Мне тоже так кажется.
– Тогда, может статься, безумие мое было предпочтительнее подобной реальности, - Хоукмун с трудом побрел к лестнице.
– О, я больше не в силах этого вынести!
Нет, ни один сон не мог быть столь правдоподобен. Иссельда должна была существовать.., и дети тоже.
Но воспоминания уже понемногу стирались, как всегда бывает при пробуждении. Поднявшись на пару ступеней, он обернулся к графу Брассу, который по-прежнему стоял неподвижно, не сводя взора с огня в камине. Голова его поникла под гнетом лет и пережитых несчастий.