Сага о Рунном Посохе

Муркок Майкл Джон

— Сам барон Мелиадус из Кройдена, — объявил своим друзьям граф, спрыгивая с седла на землю. — Любопытно узнать, что понадобилось в нашей глуши столь важной особе?

Несмотря на иронию, в голосе его чувствовалось беспокойство. Он покосился на Ноблио.

— Мой друг, мы будем с ним любезны и учтивы, — предупредил он Ноблио. — Проявим гостеприимство. Нам ни к чему ссориться с гранбретанским лордом.

— Возможно, возможно, — отозвался Ноблио сдержанно, и все видели, каких трудов стоит ему это спокойствие.

Вместе с Ноблио, Иссельдой и фон Виллахом граф Брасс поднялся

по лестнице и вошел в зал, где их ожидал барон Мелиадус. Тот оказался почти одного роста с графом. Одежда его была выдержана в черных и темно-синих тонах, и даже усыпанная самоцветами звериная маска, закрывавшая голову, точно шлем, была сделана из какого-то необычного черного металла. Маска являла собой оскаленную волчью личину с острыми, как кинжалы, клыками. В своей черной накидке поверх черных доспехов барон Мелиадус был похож на одного из тех полумифических полузверей-полубогов, которых так почитают люди, живущие на другом берегу Срединного моря. Завидев хозяина, он поспешил снять маску, и все увидели, что лицо у него бледное, с крупными чертами, окаймленное черными усами и бородой. Тускло-голубые глаза и густые иссиня-черные волосы. На первый взгляд барон казался безоружным, возможно, в знак того, что явился сюда с миром. Отвесив низкий поклон, он проговорил мелодичным, не лишенным приятности голосом:

— Привет вам, славный граф, и приношу свои извинения, что нагрянул к вам столь внезапно. Я выслал вперед гонцов, однако они вас не застали, ибо вы уже успели покинуть замок. Я барон Мелиадус Кройденский, магистр Ордена Волка, главнокомандующий войсками великого короля-императора Хеона.

Граф поклонился в ответ:

— О ваших подвигах я наслышан, барон Мелиадус, и сразу узнал герб на дверях кареты. Добро пожаловать в замок Брасс, чувствуйте себя как дома. Боюсь, правда, что наша пища покажется вам слишком простой и безыскусной по сравнению с тем изобилием, которым, как я слышал, может наслаждаться даже самый последний подданный вашей империи. Однако мы постараемся принять вас как подобает.

Барон Мелиадус ответил ему улыбкой:

— Ваша любезность и гостеприимство, мой милый граф, выше всяких похвал и могли бы сделать честь любому гранбретанцу. Я благодарю вас.

Затем граф представил гостю свою дочь, и потрясенный ее красотой барон поспешил низко поклониться Иссельде и поцеловал ей руку. Любезен он был и с Ноблио, дав понять, что знаком с творениями прославленного поэта. С фон Виллахом барон заговорил о самых героических сражениях, в которых тот принимал участие, и заметно было, что старому вояке это доставило неподдельное удовольствие. И все же в зале, несмотря на изысканность манер и учтивые речи, явственно ощущалось напряжение. Первым, сославшись на неотложные дела, удалился Ноблио, а за ним последовали Иссельда с фон Виллахом, чтобы дать возможность барону поговорить с графом наедине. Мелиадус внимательным взглядом проводил удаляющуюся девушку.

Слуги принесли легкие закуски и вино. Удобно устроившись в тяжелом резном кресле, барон Мелиадус взглянул на графа поверх ободка бокала.

— Милорд, я считаю вас великим человеком, — объявил он наконец. — Это чистая правда. И потому,

несомненно, вы понимаете, что мой визит вызван чем-то большим, нежели просто желанием полюбоваться красотами вашей чудесной природы.

Графу пришлась по душе прямота барона, и он улыбнулся:

— Да, я это прекрасно понимаю, хотя, разумеется, для меня большая честь принимать у себя в замке столь прославленного лорда.

— Несомненно, для меня еще большая честь оказаться у вас в гостях, — отозвался на это барон. — Вне всякого сомнения, за всю историю Европы вы величайший из ее героев. Мне даже кажется странным видеть вас вот так, из плоти и крови, ибо многим давно уже кажется, будто вы созданы из металла.

Он засмеялся, и граф также не смог сдержать улыбки.

— Наверное, это обычное везение, — заметил он. — И судьба была ко мне благосклонна. Однако я не взялся бы судить, насколько подходит мне то время, в которое я родился, и насколько сам я подхожу для этого времени.

— Вероятно, позиция ваша расходится с убеждениями вашего друга господина Ноблио, — заметил барон, — это лишний раз подтверждает все то, что мне доводилось слышать о вашем уме и рассудительности. Мы в Гранбретании гордимся своими познаниями в философии и своей ученостью. Однако вы могли бы стать для всех нас примером.

— Я человек частностей, — заметил граф. — Вы же обладаете даром охватывать происходящее целиком.

По выражению лица Мелиадуса граф Брасс пытался понять, к чему тот клонит, однако барон хранил спокойствие и оставался неизменно любезен.

— Вот именно частности для нас и интересны, — вымолвил он наконец.

И тогда граф понял, что привело к нему в замок посланника Империи Мрака. Он подлил гостю вина.

— Сама судьба велела нам править Европой, — объявил барон Мелиадус.

— Похоже на то, — кивнул Брасс. — И в целом я могу понять ваши притязания.

— Приятно слышать, граф. У нас множество противников, и зачастую они искажают подлинные цели империи, распространяя по всему свету отвратительную клевету.

— Я не интересуюсь слухами и не пытаюсь отыскать в них зерно истины, — возразил граф. — Я верю, что подлинная ваша цель достаточно благородна.

— Но намерены ли вы препятствовать действиям империи? — покосился барон на Брасса.

— В одном только случае, — улыбнулся тот. — Лишь в одном-единственном. Только если дойдет до Камарга.

— Тогда, полагаю, ради взаимной безопасности нам следовало бы заключить мирный договор.

— Я не вижу в этом необходимости. Мои сторожевые башни — лучшая гарантия безопасности.

Барон с улыбкой опустил голову.

— Так вы приехали именно за этим, барон? Чтобы предложить мне договор о мире?

— Совершенно верно, — кивнул Мелиадус. — В некотором роде союз.

— Барон, я буду воевать против вас, только если вы нападете на мои владения. В противном же случае ни во что не стану вмешиваться, ибо верю, что объединение послужит Европе на благо.

— Однако у этого объединения есть и противники. Граф усмехнулся:

— С трудом могу в это поверить. Разве найдется сейчас кто-то, способный противостоять мощи Гранбретании.