Сага о шпионской любви
Шрифт:
Ахмед-паша громко захрапел во сне. Не в силах делить свои размышления с внушающим отвращение мужем, Ширин с омерзением выпрыгнула из постели, накинула пеньюар и, роняя на ковер пепел с зажженной сигареты, бросилась вон из спальни.
…Во сне она плакала, видя себя больной и бедной, странствующей в обносках по ухабистой дороге в поисках давно утраченного счастья. Иногда на ее пути встречались беломраморные дворцы, в которых осенний ветер клубил пожелтевшие листья под какой-то странный могильный
Она бродила по огромным пустым залам и всякий раз подходила к маленькой закрытой изнутри двери. От ее осторожного толчка дверь открывалась, скрипя давно не смазанными петлями. Перед нею открывалась небольшая уютная комната, из угла которой языками пламени ей подмигивал камин. Туда не доносился холодный ветер из дворца. За столом сидел Аристотель и на калькуляторе подсчитывал секреты, похищенные у НАТО.
Увидев Ширин, он вскакивал, бросал ручку, подбегал к женщине и нежно ее обнимал. В комнату каждый раз входил еще кто-то, но турчанка всегда боялась оглянуться, будто зная, кто стоит за спиной. Однако грек брал ее за плечи и поворачивал к двери. На пороге стоял Майкл Селлерс, очень серьезно смотрел на них и загадочно улыбался.
«Познакомься, – говорил Аристотель, – это мой коллега и соперник».
Лицо Ширин после этих слов становилось мокрым от слез, она выбегала из комнатушки, мчалась по мертвым залам в надежде найти выход. Безуспешно! Всякий раз ее путь превращался в кольцо, а она с все большей настойчивостью пыталась вернуться к той маленькой комнате, но никак не могла ее отыскать…
…Утром Ахмед-паша обнаружил жену спящей на кожаном диване в гостиной. Первым его желанием было перенести ее в спальню, но вдруг он почувствовал резкую боль в правом боку и отказался от своего намерения.
Ширин, спала по-детски беззащитно раскинув руки. Залюбовавшись молодым телом, военный атташе забыл о приступе боли, затем вдруг вспомнил, что еще неделю назад он даже насильно не мог бы выпроводить супругу из своей постели, так они были счастливы, познавая и наслаждаясь друг другом.
«Что делают с нами болезни! Слова врача обретают пророческий смысл… Моя Ширин уже сделала шаг в сторону от меня, она уже не хочет со мной спать. Ну что ж, на все воля Аллаха!»
За завтраком Ахмед-паша, сосредоточенно помешивая в чашке кофе, как бы невзначай, вкрадчиво произнес:
– Дорогая, если со мной что-то случится, знай, что половина тех денег, что идут на мой счет в банк «Credit Lyon» от нашего совместного предприятия с дядей Гаджи, принадлежит тебе. Необходимое распоряжение я уже сделал…
– Спасибо, дорогой Ахмед-паша. Но я думаю, что вы опережаете события! – ответила женщина, не поднимая головы от чашки кофе.
Турок, пристально глядя на жену, добавил:
– Кстати, почему тебя вчера не было к ужину?
Подняв голову, Ширин в упор посмотрела на мужа.
– У меня спустило колесо, когда я собиралась отъехать от портнихи. И если бы не офицер Главного штаба ВМФ России…
Тут она намеренно сделала паузу, заметив заинтересованность
– Да-да, я пригласила его на завтрашний прием, который вы устраиваете… В общем, Ахмед-паша, вы не должны думать, что… Словом, о вашей карьере я пекусь не менее вашего!
– Приятно слышать… Кстати, я сделал заявку на поездку в Новороссийск. Там опять отмечена активность русских кораблей.
– Когда вы уезжаете?
– Это зависит, как ты понимаешь, дорогая, от российского МИД. Думаю, что на этой неделе все решится. Что представляет собой этот офицер?
– По-моему, он один из тех, кто вас интересует. Персональное авто, полная грудь орденов, относительно молод. Более того, он не славянин!
– Кто же?
– Грек… Аристотель Александриди.
– Ты делаешь успехи, дорогая, спасибо!
Из-за стола супруги поднялись в полном согласии. Равновесие удалось сохранить путем взаимных уступок и маневров…
Глава четвертая. Откровения на явочной квартире
– Птичка в клетке! – выпалил «КОНСТАНТИНОВ», едва переступив порог явочной квартиры.
Встретив снисходительный взгляд Казаченко, добавил:
– Откровенно говоря, этот ваш майор у штурвала испортил мне мундир, а Ширин, барахтаясь в воде, потеряла золотую серьгу. Надо же было заложить такой вираж у самого берега! Он что, приревновал меня к турчанке или это было предусмотрено вашим сценарием?
«КОНСТАНТИНОВ», от которого генерал Карпов ничего не скрывал, обсуждая на равных, как с оперативным сотрудником, его роль в предстоящем мероприятии, недоверчиво посмотрел на своего нового оператора.
– Я надеюсь, Аристотель Константинович, ты объяснил турчанке, что золотая серьга в Москва-реке – то же самое, что горсть монет в Сене? Как она, готова вернуться на дачу? – Казаченко в шутливом тоне попытался переключить внимание агента, заставив его отвечать на свой вопрос.
– Боюсь сглазить, Олег Юрьевич, но думаю, она уже по уши в меня влюблена…
– Так уж сразу и влюблена! Это с ее-то опытом общения с мужчинами… Знает ли она вообще, что такое любовь?
– Олег Юрьевич, достаточно того, что я знаю, как выглядит влюбившаяся в меня женщина… Поведение Ширин у меня сомнений не вызывает – влюблена! Знаете, умные люди говорят, что любовь – сродни беременности. Трудно утаить. Еще труднее симулировать…
– Аристотель Константинович, а ты не допускаешь мысли, что она такая же актриса по жизни, как и ты? Психологи, к примеру, утверждают, что мы всегда должны иметь в виду возможность быть обманутыми. Логика проста: если ты пытался кого-то обмануть и твой обман удавался, то теоретически, ты не должен исключать того, что и с тобой могут проделать то же самое, то есть провести, переиграть, обмануть. Как считаешь?
– Но она же билась в конвульсиях не теоретического, а физиологического оргазма… Ладно бы только это, но ведь есть еще и глаза, там же море любви. Нет-нет, меня в этих случаях не проведешь!