Сага о шпионской любви
Шрифт:
Военно-морская форма на плечах агента имела еще одно преимущество. Если он привлекался к разработке установленных разведчиков – сотрудников военных атташатов недружественных стран, – то через него, как офицера, имеющего доступ к сведениям, составляющим военную тайну, можно «гнать дезу» – поставлять ложную информацию о нашей обороноспособности и военных приготовлениях.
Через три месяца круглосуточного наблюдения за «ЯНЫЧАРОМ» и «ШЕХЕРЕЗАДОЙ», в котором использовался весь комплекс оперативных средств: осведомители из числа обслуживающего персонала в местах жительства и работы объектов, «наружка» и аудио-видеоконтроль –
О необходимости принятия экстренных мер свидетельствовало, прежде всего, состояние здоровья «ЯНЫЧАРА». С каждым днем увеличивалось количество опорожненных упаковок от медикаментов – об этом докладывала агент «ВИОЛЕТТА», служившая у объектов горничной. Кроме того, она сообщила, что в личных вещах «ШЕХЕРЕЗАДЫ» обнаружила десяток различных размеров фаллоимитаторов.
Наконец сыщики наружного наблюдения зафиксировали сближение «ШЕХЕРЕЗАДЫ» с Эббой Йонсен, женой шведского посланника, известной в дипломатических кругах лесбиянкой. И хотя инициатива нарождавшейся «розовой» любви принадлежала шведке, стало ясно, что ее домогательства были бы отвергнуты турчанкой, если бы не прогрессирующая болезнь и сексуальная несостоятельность «ЯНЫЧАРА».
Промедление – провалу разработки подобно, и Казаченко отдал приказ:
«Орудие главного калибра – агента “КОНСТАНТИНОВ” – к бою!»
Глава пятая. Утро секретного агента
«КОНСТАНТИНОВ» брился, стоя перед зеркальным шкафом. Что может быть лучше ощущения горячего прилива жизни! Черт возьми, какая легкость во всем теле! Кровь так всего и омывает, пена для бритья так и кипит на щеках – вены готовы взорваться от адреналина. Так славно вчера все получилось! А этот новый шеф, молодой генерал Казаченко, оказывается, не глупее мудрого змия Карпова. Надо же, как тонко все просчитал!
«КОНСТАНТИНОВ» повел плечом, и ноги сами притопнули по ковру. Это же счастье – жизнь, полная приключений! А кто их создает? Правильно – иностранные разведки и КГБ, или как бишь его теперь называют? А, ну да – ФСБ!
И, вдруг испугавшись: не прыщик ли? – Аристотель придвинулся к зеркалу. Прыщика не было.
– Нет, он есть. Прыщик – это я! – вслух сказал себе «КОНСТАНТИНОВ». – А иностранные разведчики и генералы Карпов и Казаченко – это мои целители…
От этой мысли стало чуть-чуть грустно.
«Ничего, – успокоил себя агент, – у каждого своя судьба и свое предназначение – кому-то кашу заваривать, а кому и пробу с нее снимать. Вы, ребята, придумывайте, анализируйте, противоборствуйте, а пенки наслаждений снимать буду я! И как можно чаще вводите меня в разработку таких красоток, как вчерашняя турчанка! Такую девочку надо еще поискать. А найди ее кто-то, на вас не работающий, так вы же сами его к ней и не подпустите, потому как она – объект вашей оперативной заинтересованности! И что б я делал без вас, дорогие мои операторы?! Воистину: “плыть по течению особенно легко при попутном ветре”. Вы – тот самый ветер, который надувает мои паруса…»
Повеселев от оценки собственной роли в контрразведывательных мероприятиях и воспоминаний о вчерашнем событии, Аристотель бросил бритву на стеклянную доску, выбежал из ванной комнаты и схватил лежащую на письменном
«Надо же придумать такую должность – помощник советника по этническим вопросам! Наверняка на дипломатическую службу она попала по блату. Интересно, кто ее спонсор? Да, облагодетельствовать такую кошечку – одно удовольствие. А коль скоро филантропия сегодня не в моде, то какой же страстной должна была быть ее благодарность? Стоп! Казаченко что-то там говорил о ее муже, “шишкаре” в посольской резидентуре, он – основная цель разработки. Ничего, доберемся и до него! Будем продвигаться к мужу не торопясь, короткими перебежками, а лучше – ползком. Сначала раскрутим роман с турчанкой, а Казаченко подождет! Дольше едешь – больше командировочных. Это – аксиома!
Вообще, черт возьми, как удивительно устроен этот мир! Ах, Ширин, Ширин! Стоило нам встретиться с тобой глаза в глаза, как мы сразу поняли, что наш роман состоится! Не будь я связан заданием, не будь “наружки” вокруг, – а то, что она была, сомнений быть не может, зря я, что ли, четверть века отпахал на генерала Карпова, – мы бы с тобой, моя красавица, уже через десять минут мчались ко мне домой!
Да, определенно что-то есть в тебе такое, дорогая моя, чего не заметил в тебе еще ни один мужик! Ты не просто красива, ты обворожительная фея! Твои глаза – два манящих капкана, из которых не выбраться! А какая глубина! Это же пучина, пропасть. Смотришь в них, и дух захватывает, голова кружится, будто в бездну сорвался!»
…Аристотель повернул никелированные краны, горячая вода зашумела в белую ванну, поднимая облачка пара. Закрыл воду, сбросил пижаму и, вздрагивая от звериного наслаждения, с шумом окунулся по самый подбородок. Продлевая наслаждение, поворачивался с боку на бок, оживляя в памяти подробности вчерашнего знакомства с прекрасной турчанкой.
Стоило молодой красавице наклониться, чтобы запереть дверцу темно-синего «мерседеса», как тут же порыв ветра, выпорхнув из-за угла Тверской на Страстной бульвар, насмешливо забросил ей на плечи юбку, обнажил ее соблазнительные чресла. Проходившие рядом мужчины на мгновение застыли в изумлении, наслаждаясь импровизированным стриптизом.
Небрежным жестом женщина одернула платье и царственной поступью направилась к подъезду. На грохочущем лифте поднялась на пятый этаж и потянула на себя ручку обшарпанной двери.
– По вам, дорогая Ширин, можно сверять кремлевские куранты! – раздалось в глубине квартиры, и навстречу жене турецкого военного атташе выплыла известная в кругах московской артистической богемы портниха-белошвейка, великая искусница Эсфирь Моисеевна.
Женщины манерно обнялись. Хозяйка тараторила не умолкая, изливая на иностранку ушаты восторженных похвал. Не были забыты ни умопомрачительной красоты фигура гостьи, ни ее глаза, волосы, кожа и прочая, прочая, прочая…
Под конец Эсфирь Моисеевна сделала провокационный комплимент Ширин, отметив ее изысканный вкус. Хотя Ширин была в восторге от работы белошвейки, эта ее уловка, превратившаяся в подобие ритуала, изрядно надоела турчанке. Она дипломатично парировала грубую лесть, ограничившись нейтральным замечанием.
– Извините, Эсфирь Моисеевна, я сегодня очень занята, поэтому кофе мы выпьем в следующий раз. Не возражаете?
– Ну что вы, что вы… Я вообще удивляюсь, как вам удается выкроить время, чтобы посетить меня. Я готова примчаться к вам по первому же сигналу, вы только позвоните!