Сага о Скэйте
Шрифт:
— Вы торгуете с народом джунглей? — спросил Старк.
Человек спокойно улыбнулся.
— Да, только эта торговля дает нам мало прибыли.
— Вы их едите? — спросил Старк как о вполне естественной веши.
Мужчина пожал плечами.
— Они поклоняются Старому солнцу, а мы их посвящаем Богине.
— Значит, вы знаете дорогу в джунгли?
— Да. А теперь спите.
Он ушел вместе с другими, унося золотые предметы. Стена палатки дрожала от ветра. Голоса людей снаружи показались далекими и чужими.
Антон покачал
— Старая Мать Скэйта все еще полна сюрпризов, и один хуже другого. Подумать только, мальчик-супруг, который пойдет к дочери Голоду, когда ему стукнет восемнадцать, если та не потребует его раньше! Видимо, речь идет о ритуальном жертвоприношении.
— Мальчик, похоже, думает об этом с удовольствием,— сказал Старк.— Спи, если ты не очень голоден.
Антон натянул на себя залатанное одеяло и засопел.
Старк смотрел на стены палатки, шевелящиеся на ветру, и думал о Геррит. Он надеялся, что она далеко от Ирнана, что она спаслась. Он думал о многом. Ярость поднималась в нем, ярость столь сильная, что мучительно жгла его и зеленые сумерки становились красными перед его глазами. Но ярость эта была бесполезной, и поэтому он превозмог ее. Сон был необходим Старку, и он вскоре уснул.
Проснулся он со звериным рычанием. Его руки сжимали шею мужчины...
Глава 7
Спокойный голос Антона произнес:
— Эрик, он безоружен.
Лицо человека потемнело от прилива крови, глаза и рот были растянуты страхом. Его напрягшееся тело пыталось освободиться от страшной хватки.
Ворча, Старк выпустил его.
— Кто ты такой и что тебе надо? — спросил он.
Человек сделал глубокий вдох и потер шею.
— Мне хотелось,— выдохнул он,— посмотреть на человека из другого мира... Ты спишь на моей постели.— Он посмотрел на Антона.— А он тоже из другого мира?
— Да.
— Но вы совсем не похожи.
— А разве люди Скэйта похожи друг на друга?
Потирая шею, человек обдумывал вопрос. Старк слышал за стенами палатки тихую, меланхолическую музыку. Голоса были теперь ближе, отчетливее. И он уловил запах кухни.
— Нет,— наконец ответил человек,— конечно нет. Но это не имеет отношения к иноземцам.— Он был молод, гибок, с карими глазами,— Я — Сейдрин, брат Сетлина. Я должен отвести вас на праздник.
Вздернув плечи, он вышел из палатки, не глядя, идут ли за ним приглашенные.
Старое солнце заходило медленно в бронзовых сполохах. Около двухсот мужчин и женщин и не меньше сотни ребятишек собрались на свободном пространстве между палатками и мрачным домом Зимы, повернувшись лицом к Старому солнцу. На каменном столбе пылал огонь. Сетлин стоял рядом с огнем. За ним стояла Корверен с золотым кувшином в руках. Музыка внезапно замолкла и через некоторое время зазвучала снова: барабаны, две флейты, два многострунных инструмента. Теперь она не была
— Старое солнце спускается в темноту и, может быть, никогда не вернется. Старое солнце умирает и может не родиться вновь. Рука Богини может его погасить. Пусть она уничтожит его, пусть покой самой Богини простирается над Скэйтом, над всеми нами...
Сетлин взял из рук матери золотой кувшин.
Как раз в тот момент, когда диск солнца скрылся за горизонтом, мальчик залил огонь, пылавший на столбе.
— Старое солнце мертво,— протяжно пели найтис.— Оно больше не встанет. В эту ночь Богиня даст нам мир и покой. Утра больше не будет...
Вода и дымящийся пепел скатывались по столбу.
Когда пение закончилось, Старк спросил Сетлина:
— Вы это делаете каждую ночь?
— Каждую ночь, проведенную на поверхности.
— Но большинство людей молятся, чтобы Старое солнце встало и даровало им утро.
— Богиня их накажет.
Старк вздохнул. Он чувствовал дыхание этой Богини, когда Харгот и его жрецы наслали ее на повозки Амнира, торговца из Комрея.
Но даже Харгот приносил жертвы Старому солнцу, боясь, что темная троица расправится с ним. Найтис, видимо, были просто самоубийцами.
Теперь они сидели на земле вокруг широких квадратов из толстого материала. Желтые птицы свободно расхаживали между ними. На кострах, сложенных из колючего кустарника, дымились котлы.
Антон принюхался.
— Интересно, что в этих котлах?
— Что бы ни было — ешь,— ответил Старк.
Сейдрин сделал им знак сесть между Сетлином и Корверен. Еда была подана в каменных чашах и плетеных корзинах из лиан, видимо, добытых в джунглях. В них был грубый пресный хлеб, а также овощи и совсем немного мяса. Белое и нитевидное, оно держалось на каких-то разбитых косточках.
Старк перевел взгляд со своей порции на птиц.
— Мы будем умолять их о прощении,— ответила на его немой вопрос Корверен,— как мы просим прощения у зерен, которые мы собираем, и у всех растений, которые мы рвем. Они соглашаются. Они знают, что придет день, когда они будут питаться нами.— Она описала рукой круг.— Мы все — одно целое, и у каждого свой час.
— А твой сын? — спросил Антон.
— Когда придет его час, не твоя ли рука возьмет кинжал, чтобы пронзить его сердце? — добавил Старк.
— Конечно,— сказала Корверен.
Сетлин посмотрел на Старка со спокойным недоумением.
— Кому же другому может быть даровано это счастье? — спросил он.
Старк ел. Желтые птицы топтались вокруг, искоса поглядывая на него: они чувствовали в нем чужака. Музыканты закончили еду и снова взялись за свои инструменты.
Одна женщина встала и запела. Ее голос звучал как флейта.
— Теперь,— сказала Корверен,— я хочу знать, какие силы угрожают нам на востоке наших границ?