Сага о сотнике. Перстни легатов.
Шрифт:
– И ассенизаторы, - Щенок добавляет злорадно.
Паренек с винчестером с него все снимает, обрез, пистолет, детектор, КПК, контейнеры пустые и те отобрал. Рюкзак на землю сбросил. Куртку стащил.
– Хватит, - говорю, - штаны и ботинки оставь. Ему еще на работу ходить надо.
Порох произвел ему ножной удар в ягодичные мышцы, и метнулось это существо, недавно столь самодовольное, опрометью в кусты. Скинули мы запись этой истории без редакции, все как есть, в общий канал для обсуждения, и пошли на АПК. Часового на площадку открытую поставили, Пирату этот жребий выпал, он вдаль поглядывает, а мы рядом у костра расселись. Маленький у нас отряд, шесть стволов всего, каждый голос важен.
– Сразу уходить нельзя, решат, что мы испугались, платить
– Верно, - его Щенок поддержал. – Все время пьют, дерутся, на работу через день ходят, в нарядах по лагерю приказы не выполняют.
– Есть ведь сушилка с бункером перед мостом, надо таких самостоятельных парней туда отселять. Там, правда, в овраге кабаны с собаками друг за другом гоняются. Но для героев такой пустяк не страшен. Мы там завтра исправительно-трудовой лагерь откроем, - говорю.
Полицай автомат трофейный в руках крутит. Давненько я такого уродства не видел. Укороченный «Калашников» с заводским глушителем. На него еще кто-то стандартный двукратный прицел «ПСО» поставил. Получилось черт знает что. Оружие массового устрашения. Воспитательниц в детском саду принуждать к поеданию манной каши.
– Если ночью всеми силами по нам ударят, кончат здесь, - высказался Порох.
Какое там. Трех бойцов хватит, чтоб здесь форменный ад устроить. Или одного мастера. Прорвется во двор и начнет резню. Плохое место, двор со всех сторон простреливается, каждая дыра так и предназначена для гранаты. Вот попали в ситуацию, цугцванг называется. Термин такой шахматный. Обозначает положение, когда чтобы ты ни делал – позиция станет хуже. И здесь ночевать нельзя, и уходить не с руки. Без серьезной причины. Настучал я Умнику краткий сценарий, и пошла в эфир новая радиопостановка.
– Данцигер вызывает Долину, - сухо чеканит голос на общем канале.
Один я из людей знаю, что погиб он давно. И Умник, братец мой электронный. Только его вся Зона в живых числит. Нам не трудно легенду поддерживать, синтезатор звуковой у нас есть. Иногда пригождается.
– Клинок и группа Пороха слышат тебя, мастер, - говорю.
– Информатор на связи, - тоже знакомый человек в черном плаще.
– «Агропром» рад тебя слышать, Нож, - Стилет говорит.
Они по жизни бандитской приятелями были. Сейчас мы клан «Сталь», пятая сила в Зоне. Вторая – «Монолит», как не крути. А первая, конечно, четвертый реактор. Надоест ему мирно урчать, рванет еще раз, и поползут люди прямо на кладбище, по пути заворачиваясь в белые простыни. Правда, без меня. Мы тут мгновенно в пар невесомый превратимся, в сорока километрах от эпицентра.
– Возможен выход по реке из Мертвого города вниз по течению. Прошу поддержки огнем и маневром в течение ближайших суток, - Умник за Данцигера речь ведет.
Вот у нас и повод прекрасный к себе домой уйти. Призыв о помощи все слышали. Не судьба сегодня Пирату за периметр уйти, не сложилось. А народ все всерьез воспринял, все наперебой хотят участие принять, к славе приобщиться. Я этот нехитрый трюк знаю, сначала ты работаешь на репутацию, потом она на тебя.
– Всем оставаться на местах, справимся, - заверил я общий канал.
Собрались мы быстро и через полчаса уже к тоннелю подходили. Мне в Италию надо, а обстоятельства заставляют нянькой при группе новичков быть. Причем половина из них мне категорически не нравится. Сам на работе ни разу взятки не взял, и полицейский у меня кроме презрения никаких чувств не вызывает. А хозяин винчестера еще слегка пугает. Мутный он тип, непонятный.
Дорога привычная, идем без груза, пару раз на чистых участках на легкий бег переходили. Перед свертком на центральный комплекс я нашу группу притормозил. На месте братской могилы времен нашей войны с Пауком и «Агропромом» раскинулась после выброса новая аномалия. Превратились наши ребята и союзники-армейцы в «конденсаторы». Стиснул зубы, ухмыльнулся криво, жестов никаких демонстративных, вроде выстрелов в воздух, делать не стал. Хлопотно это, да и не к чему. Да и патронов лишних не бывает. Их беречь надо.
–
Пожал я им руки на прощание, Щенку взглядом на парочку проблемную показал. Тот меня понял, вздохнул тяжело, он сам таких дерзких на Кордоне насмотрелся на всю оставшуюся жизнь. Самые умные люди в Зоне, априори, одно в них хорошо, живут недолго. Главное, когда им время умирать настанет, от них подальше оказаться. А то спасать придется.
У меня планы были проще некуда. От опеки я отвязался, свалив эту заботу на Щенка. Раз привела меня дорога в Долину, значит надо к источнику сходить. Умник в наших больницах каждой каплей чудо совершает, но только в первые сутки. А потом все. Энергия подземного ключа иссякает. Подожду полчаса на ферме, возьму две канистры по десять литров, и в обход лагеря сталкеров-одиночек в поселке, выйду прямо на заставу. Там сразу на вертолет и на базу, прямо в лаборатории Умника. У него их там уже не считано. Два подземных ангара занял. Передатчики собирает, оружие чинит, датчики аномалий делает, артефакты изучает.
Осмотрелся я вокруг, вспомнил, как здесь с Бронзой обнимался, завыл от удовольствия. Тут-то мне из-за забора и ответили. Голосов шесть-семь сразу. Здесь убили нашего охотника. Пора расплаты настала! И объяснять им бесполезно, что погиб тот чернобыльский пес случайно. Самая поганая ситуация на свете, когда сходятся две правды. У каждого своя. Вот тогда и проливаются реки крови из разодранных глоток. Кто выжил, тот и прав. Божий суд в чистом виде.
Это я уже на бегу думал. Против полдесятка псов у меня шансов не было на месте устоять. Хоть один в прыжке достанет. Смерть верная. А умирать что-то не хочется, девчонки расстроятся, может быть. Пролетел по центральному проходу, выскочил к пролому в ограде, а там меня уже ждут. Сидит молоденькая сучка со вздыбленной шерстью, примеряется, откуда зайти в атаку, слева или справа. Хватаю кирпич с земли и по морде ей с размаху. Только зубы заскрипели. Только бы не споткнуться, в голове одна мысль бьется. Встать не дадут. Хрип в груди, вой за спиной. Дорога одна, вперед и влево, через радиоактивное пятно на Свалку. Если и там не отстанут, не в ангар же их на хвосте тащить, придется на заставу «Долга» с погоней на запятках выскакивать. Пусть защитники мира от Зоны покажут, на что способны. Впереди тявканье послышалось. Под елкой изогнутой три щенка цепью выстроились. Стая их тут перед боем припрятала, а дичь увертливая, я, то есть, сама сюда прибежала. Это будет славная гонка. Сгреб я их в охапку, всех троих и еще скорости прибавил. Малышня в руках визжит, сзади вой лютый, чисто Дикая Охота по пятам скачет, со сворой псов адских, только топота копыт не хватает. А жаль. По всадникам я бы, не колеблясь, из «Грозы» отработал по полной программе. Сзади крик: «Отдай!». На речи псов, конечно. Вернись, я все прощу. Счас. Ждите. Сами первые начали, теперь и мне отступать некуда. Не бросать же добычу, в самом деле. А дистанция сокращается. Молодая собака, кирпичом битая, бросила прыжки боковые, рвет вперед как стрела со мной наравне, только метров в тридцати справа. И пес матерый сзади меня не пугает, понимает, что бесполезно, и дыхание бережет. Молча идет, ему бы до меня добраться, сожрет целиком, не жуя. Да неужели?
Развернулся я. Положил обойму. Если пойду в большой спорт быть мне до старости бессменным олимпийским чемпионом по стрельбе из стрелкового комплекса «Гроза». Как, нет такой дисциплины? Обидно, черт. А из пневматического пистолета я стрелять не умею. Прострелил псу три лапы и ухо отстрелил. За ним шла, на два корпуса отставая, еще одна злобная сука. Ей две пули в левое бедро достались. Отшвырнуло ее кусты. Еще один пес три пули в грудь поймал. Прямо по траве покатился, след кровавый оставляя. Тут моя очередь пришла выть страшно.