Сага о сотнике. Перстни легатов.

Лабунский Станислав

У трапа меня встречали. Надеюсь, личико у меня не сильно перекосило от удивления. Негр такой баскетбольный, метра два ростом, за плечами винтовка «Гаранд», в руке копье короткое, с левого плеча два львиных хвоста свисают на камуфляж натовский типа «джунгли». Светлое хаки с желтыми пятнами, солнечные блики на листьях. В голове что-то щелкнуло.

– Привет тебе, кентурион, - говорю, - рад видеть нубийцев в Риме. Сколько вас?

– Легион в полном составе, - отвечает. – Сейчас формируем еще один из местных.

– А вы, - интересуюсь, - откуда взялись?

– Услышали мы о появлении достойного вождя и решили вернуться на службу.

Достал он из кармана пилотку и на голову надел. А на ней эмблема - змея к

броску приготовилась. Бригада «Черная мамба», спецподразделение ЮАР, воины-зулусы, понял я. Скучно им стало на краю мира. Там, на самом на краю земли, в небывалой голубой дали, внемля звукам небывалых слов, сладко-сладко замирает кровь. Что ж ты, сердце, рвешься из груди, погоди, немного погоди, чистый голос в небесах поет, светлый полдень над землей встает.

– У меня частный визит, - говорю, не стоило беспокоиться.

– Приказ госпожи наместницы Африки, - отвечает спокойно.

Я даже споткнулся от неожиданности. Масштабно тут дела закручивают. Целая бригада через весь континент из ЮАР перелетела, чтоб под знамена Паолы встать. Соскучились ребятки без войны, свежей крови и добычи.

– Ты слово пропустил, - замечаю, - Северной Африки.

– Мы решили не мелочиться, - усмехнулся наследник Чаки.

Да уж, ребята, похоже на то. Стал я вспоминать, что я о войнах на Черном континенте знаю. Две тысячи лет там ничего не происходило. Приплывали на больших кораблях работорговцы, ловили аборигенов и увозили за океан. Вон их, сколько в Америке сейчас. Серьезная заварушка произошла только в начале двадцатого века. Первая современная война нового времени. Мать всех войн. Буры нашли в пустыне алмазы и проболтались об этом. Британцы кинулись на блеск бриллиантов и обломились. Потомки голландцев сказали им категорическое «нет». Такого не прощают, и гордые джентльмены в парадных мундирах пошли в атаку.

Буры быстро из них форс выбили. Через месяц англичане переоделись в скромное хаки. С тех пор и навсегда. Приняли пулеметы на вооружение. Стали снайперов готовить, построили концлагеря и начали заложников брать. Сжигали урожай на корню и резали скот, чтобы население голодало. За три года справились всей империей с фермерами. Исчез с карт мира Трансвааль, возникла новая страна – Родезия. В честь Сессиля Родса, алмазного барона. Растеклось по всей Африке оружие ручейками, стали по джунглям первые выстрелы греметь. До этого все копьями обходились. Так сто лет назад все и началось.

Прошло всего десятилетие, и весь мир ввязался в большую войну. В Первую мировую. На севере Лоуренс Аравийский из банд кочевников сколотил войско для борьбы с немецкими экспедиционными частями. Так начиналась династия королей Саудовской Аравии, чванливых детей пустыни. Сейчас они рисуют себя потомками Пророка. Ну-ну. Потом вторая война. Опять в Африке сражаются французы и итальянцы, англичане и немцы, американцы и испанцы, все кроме местных жителей. У них и своих дел было достаточно. Самогонку из кокосов гнать и на антилоп охотиться. Война закончилась, все кинулись добычу делить, под ногами миллиарды лежали, а в Африку побежали недобитые неудачники. Дивизия СС «Вестфалия» в полном составе во французский Иностранный легион завербовалась. Конго Мюллер к бельгийцам на службу пошел. Это был предпоследний шанс ребят с оружием отвоевать свое место в мире.

Начали к резне местных пареньков привлекать. За невыполнение приказа вешали, расстреливали, живьем жгли. Деревни заполыхали по джунглям, вдоль дорог стали на заточенный бамбук людишек накалывать. Выучили на свою голову. Посмотрели африканцы по сторонам и увидели, что их тьма, а белых очень мало. И стали они за независимость бороться. И начали географы каждый год новые карты выпускать. Все время государства образовывались. Машину автоматов украдут, столбики пограничные поставят, девок из соседнего городка изобидят, все, свобода! Начинали легко, но начать всегда легче,

чем кончить. Схлестнулись тутси с пхуту, и пришлось миллион трупов в землю закапывать. Это уже было по-взрослому. Детишки подросли. В двадцать первый век вошли с рудниками алмазными, на которых трудились рабы с перерезанными на ногах сухожилиями. И работать может, и не убежит. В свободную минутку все сексом занимались беспорядочным, поэтому СПИД косил аборигенов наперегонки с лихорадками. Национальной идеей не заморачивались. Держались корней. В Уганде президент зажарил и съел лидера оппозиции. На границах Либерии молодежные банды трахали всех кого поймают до смерти. По всей Африке возрождались древние культы людей-змей и людей-леопардов.

Хорошие союзники у нас. Ручной контролер у меня есть, сейчас Скрип заведет себе легион-другой людоедов. А что? Всегда так. Сначала лозунг красивый. Свобода, равенство, братство! Мир – народам, земля – крестьянам! А следом добрый доктор с гильотиной для быстрого отрубания голов и чекист Блюмкин с маузером. Интересно, если завтра мне тот, из бронированного стакана на Янтаре, предложит власть над миром, я сразу соглашусь или немного подумаю? Ладно, подумаю. Не хочу быть владычицей морскою. С девчонками бы не запутаться, а уж судьбы стран и народов пусть другие решают. Преемники Атиллы и Тамерлана, Рузвельта и Черчилля, Сталина и Пол Пота.

А стаканчик надо взорвать, тем не менее. Паровозы лучше убивать пока они чайники. Скинул задачу Умнику. Тот моментально ответил. Для уничтожения объекта необходимо полторы тонны тротила или ядерный заряд в эквиваленте. Вес заряда с защитой двести килограммов. Без нее сорок, но переносчик умрет от лучевой болезни. По любому. Если взрывчатку на Янтаре выгрузить, это тридцать раз на завод придется выходить. Нереально. Пока последствия проекта «Мозг» нам не ликвидировать.

За философскими размышлениями мы до Пантеона доехали. Вдоль дороги кресты стояли, и на многих место было занято. За малую провинность брали штраф, неимущих граждан направляли на общественные работы, а за все остальное по новым законам полагалась смерть. Здесь висели взяточники из строительного комитета и сутенеры, торговцы наркотиками и подпольные букмекеры, ростовщики и убийцы. Воров и насильников рубили на месте, а то бы свободных крестов не осталось. Это мне нубиец сказал и Умник подтвердил.

На площади перед храмом шел прием посетителей, он же суд скорый и правый. В центре сидела моя Паола в древней короне наместников, а перед ней на коленях стояла небольшая, человек пять-шесть, группа людей.

– Воры, лазили по летним домикам, - доложил старший патрульный легионер.

– В чем дело, - возмутился мой спутник, - ради такой ерунды отнимать время наместницы. Главаря зарубить, остальным выжечь клеймо и на уборку мусора на два года.

Паола недоуменно изогнула бровь. Я ей залюбовался. И не один.

– Утверждают, что предводителя у них нет. Все равны, - пояснил свое затруднение боец.

Интересный поворот, подумал я.

– Республиканцы, значит, демократы, - сказала Паола и улыбнулась. – Убить всех.

Они дернуться не успели, как их на месте порубили.

– Мудрейшая! – выдохнул за спиной нубиец.

– Ага, - согласился я.

Трупы утащили, лужи крови песком засыпали. Привычно так.

Ничего, во время правления Суллы здесь как-то за ночь пятьдесят тысяч человек убили. До него Скрипу и Паоле еще далеко. Да и до Аттилы тоже. Большим городам нужны реки крови. Будете в Париже, зайдите на Гревскую площадь. И во Флоренции не проходите мимо площади Цветов. А о Мадриде вежливо промолчим. Там триста лет инквизиция еретиков жгла. Казнили без пролития крови. От них только пепел остался. Зато потом в гражданскую войну испанцы этот пробел наверстали. Поэтому когда при мне толкуют о гуманизме и европейских идеалах, я удивленно открываю рот. Поднимите мне веки, покажите мне их.