Сага о Сверрире
Шрифт:
Тогда конунг засмеялся и сказал:
– Что я слышу, Гуннар! Неужто, ты взял Торстейна под свою защиту? Я-то дарую ему пощаду, не знаю только, чем обернется для него это дело, когда он повстречается на улице с берестениками.
Спустя некоторое время Гуннар послал сказать Торстейну, чтобы тот явился в город. Торстейн отправился туда, и это держалось в большой тайне. На следующий день Гуннар и Торстейн пошли к конунгу. Конунг тогда был на сходке. Торстейн опустил низко на лицо капюшон, так что его никто не узнал до того, как он предстал перед конунгом. Тут он сбросил плащ и рухнул на пол, как подкошенный. Он обхватил ногу конунга, поцеловал
– Господин мой, я счастлив, что опять нахожусь так близко от Вас, что могу прикоснуться к Вам своими руками и что мне удалось наконец вырваться из лап этих проклятых дьяволов-посошников. Воистину, это никакие не хёвдинги, а грабители и разбойники. Они затеяли вражду с лучшим из людей – с Вами, государь, потому что ты – коронованный конунг, и все должны пред тобой склоняться. Прими же меня, мой господин, и позволь мне никогда с тобой не расставаться. Сам не знаю, как этому рьяному нечестивцу епископу удалось так лишить меня и ума, и зрения, чтобы я не замечал, как эти негодяи попирают данные Вам клятвы. Разве могли эти злостные мошенники быть хороши ко мне, когда они предали своего конунга?
Его речь только разозлила берестеников, и они стали говорить, что не сыскать большего негодяя, чем он. Некоторые требовали, чтобы его вывели на Эйрар и повесили. Тогда конунг сказал:
– Встань, Торстейн, и прими пощаду. Ты должен будешь рассказать мне все, что знаешь, об этих посошниках.
Тогда Торстейн сказал:
– Счастлив я, что мне довелось предстать пред твои очи, и отныне я не стану уже пренебрегать своею службой. А про посошников я мог бы рассказать немало такого, что Вас интересует, и всего больше – неблаговидного.
Торстейну была тогда дарована пощада. Конунг часто разрешал ему говорить на тинге и перед дружиной и рассказывать об обычае посошников.
154. О посошниках и приготовлениях Сверрира конунга
Посошники взимали налоги и корабельные сборы[288] с обоих Мёров и с Раумсдаля, а в ином месте, случалось, и грабили, и были в этом походе уже с полмесяца. И вот их занесло еще дальше на север, к Халогаланду. Там они заходили в каждый фьорд, буянили и захватывали несметную добычу, а в придачу уводили с собою всех лучших мужей, какие там были. С ними ушли Торир Шишка, Гутхорм с Мьёлы и брат его Брюньольв, сын Бьярни, сына Мёрда, Халльдор из Хьёрлаксвика и его сыновья, Ивар Нос, Грегориус Кик, Эрлинг с Тьотты, Гуцалин Священник и многие другие.
В ту же осень погиб и Рикард, английский конунг,[289] и конунгом Англии стал тогда Йон, его брат,[290] которого прозвали sine terra.
Сверрир конунг сидел в городе. Как-то раз зимой после рождества конунг созвал бондов на тинг и просил их построить для него несколько кораблей с тем, чтобы он мог избавить страну от набегов посошников.[291]
– Наверняка можно ожидать, – сказал он, – что, как только придет весна, посошники пожалуют сюда, во фьорд, и причинят вам немало зла, ведь этой шайке не впервой вас грабить. У нас же, берестеников, как вы знаете, нет теперь ни единого корабля, и мы не так уж хорошо подготовлены к тому, чтобы защищать вашу жизнь и ваше добро. Ведь мы не можем передвигаться по суше так же быстро, как они по морю. Так что если вас останавливают расходы, подумайте, что бесчинства посошников обойдутся вам куда дороже.
Бонды ответили на это, что им пришлось по душе решение строить корабли для защиты страны, и «скажите теперь, государь, какие будут распоряжения насчет того, много ли кораблей строить и какого размера».
– Думаю, будет лучше всего, если в каждом округе Трёндалёга бонды оплатят расходы по снаряжению одного корабля,[292] а горожане и мы, берестеники, уж постараемся сверх того сделать все, что сможем. Все корабли должны быть не короче, чем на двадцать пять скамей, а лучше – еще длиннее. Хватит с меня и того, что под Торсбьёргом штевни кораблей посошников так и лезли мне в глаза. Пусть лучше теперь наши корабли будут повыше.
На следующее утро бонды собрались в церкви Олава, подсчитали свои расходы и пришли к выводу, что на долю каждого придется не так уж много. Они порешили не скупясь исполнить взятые на себя перед конунгом обязательства и говорили, что средства в их руках не должны оскудевать. Конунг приказал приступить к строительству кораблей. После пасхи[293] были построены восемь кораблей, шесть на Эйраре, и притом все большие, еще один – в конунговой усадьбе, а другой – в епископской усадьбе. Тот корабль, что выстроили в конунговой усадьбе, был на тридцать скамей, его назвали Страшный Штевень. Все эти корабли были с высокими бортами и снабжены веслами. Вдобавок к этому Сверрир конунг велел взять несколько торговых кораблей, разрубить их надвое и удлинить в киле, а еще – снабдить веслами по всему борту. Тогда же – и с большой поспешностью – снарядили и привели в боевую готовность все бывшие в городе корабли, которые оказались пригодными к бою.
155. О посошниках
Весной посошники уплыли с севера из Халогаланда со всей своей ратью и направились на юг к устью Трандхеймсфьорда. На троицу[294] они вошли во фьорд и подплыли к Хольму, однако оказалось, что там не так-то просто поживиться. Тогда они отправились за добычей по Трандхейму – плыли вдоль всего фьорда и грабили, где могли. Бонды собирались группами, осыпали посошников камнями и отнимали у них все, что удавалось. Николас епископ часто обращался к своему войску с речами и говорил так:
– У этого попа Сверрира всего-то и осталось от целой Норвегии, что один мыс, да и это покажется немалым, когда он станет править той частью Эйрара, что перед палисадом, и будет болтаться там на виселице. Не думаю, чтобы нас, посошников, должно было заботить, куда он направится со своими морскими баранами,[295] которых он велел согнать в город. Сдается мне, однако, что дворы трендов превратятся в золу[296] раньше, чем им от этого будет какая-нибудь польза. Так что будем плавать, где хотим, по всему фьорду, а бояться нам нечего, потому что им с нами все равно не справиться.
И вот посошники повернули назад из внутренней части фьорда и встали у Депиля около Хладхамара. Они условились, что та часть войска, которая была на больших кораблях, сойдет на берег и двинется по верхней дороге к мосту, а там попытается проникнуть в город. Та же часть войска, которая находилась на стругах, должна была подойти по морю к реке с тем, чтобы там высадиться.
156. Битва между берестениками и посошниками
Теперь мы должны рассказать о тех приготовлениях, которые Сверрир конунг сделал в городе. На Эйраре была воздвигнута одна катапульта, а у реки – другая. По всему городу крыши домов укрепили: с наружной стороны к ним прибили доски наподобие боевых прикрытий и туда наверх натаскали больших камней. Там несли охрану ополченцы и горожане. Сам конунг находился на Эйраре с небольшим войском, а наверху у моста стояла большая часть дружины. Предводителями у них были Хакон Безумный и Пэтр Литейщик.