Сага о таксисте
Шрифт:
– Тридцать два километра.
Вижу: не въезжает, но пытается щёлкать на калькуляторе. Опять:
– Сколько было, когда поехали?
Терпеливо повторяю снова:
– Ноль, а когда приехали – тридцать два, их надо умножить на пять рублей, в результате будет сто шестьдесят, минус сорок бонусных, в оконцовке – сто двадцать с вас.
Она:
– Вы мне все мозги засрали! Ста рублей вам выше крыши хватит!
Суёт стольник. И тут я сорвался с катушек. Поворачиваюсь и говорю:
– Мадам, вы у меня двадцатая
Она не просекла моего взрыва.
– Нет, вы заработали, – бросает сотку и выходит.
Я отъехал, встал, меня колотит. Докладываю диспетчеру, что съехал с рельс. Та в кипеш:
– Как ты мог Елене Петровне нагрубить?!
– Да нет, – говорю, – всё было пристойно.
Через два дня отказался к ней на вызов ехать. Думаю: не буду возить. На фиг ещё один инфаркт зарабатывать. Но потом стал ездить за ней. Мне показалось, она зауважала меня по-своему. С бабами своими позволяла расслабляться у меня в машине, переходить на мат. Со мной держалась корректно. Тогда как наши пацаны жаловались: для неё знаки дорожные по боку. Одностороннее движение, но чтобы кругаля не давать при выезде, командует:
– Давай по Декабристов!
То есть, гони против шерсти. Налево, к примеру, нет поворота, она требует:
– Нет, поедешь здесь!
С водилами разговаривала на уровне «пошёл вон!», со мной с некоторым уважением. Отказываюсь за простой брать, как диспетчер всегда наказывает, когда к ней посылает, Елена Петровна в свою очередь:
– Нет-нет возьмите, вы долго ждали, тратили на меня время!
О чаевых речь не шла, но за простой рассчитывалась.
Такая барынька. Пришёл в нашу фирму менеджер, до этого в «Такси-экспресс» работал. Везу его, разговорились о клиентах.
– Была, – жалуется, – одна стерва, достала всех таксистов. Обматерить, это как «здрасьте», грязью обложить, как «до свиданья». Ничего не стоило молодого парня сопляком, молокососом обозвать. Никто не хотел к ней ехать.
Рассказывает, а меня подмывает адрес назвать. Закончил, я называю:
– Учебная…
– Точно! А ты откуда знаешь?
До нашей фирмы Елена Петровна им все печёнки проела.
С год мы её возили, затем, слышал, начала пить кровь у «Семёрочки»… Туда перешла…
Иногда бывает, сразу обрубишь наглость. Двое сели, один крутой до последнего мизинца. Штаны кожаные. Нижняя губа оттопыренная.
– Подкинь-ка, – упал рядом со мной, – к Детскому миру за доллярчиками. Сколько будет в один конец?
Ехать недалеко.
– Сорок, – говорю. У нас тогда минимум сорок был. Он, выёживаясь:
– А за тридцать можно?
А у самого сотовый, как молодёжь говорила, с приблудами и наворотами, на экране куча порнографических заставок. Я таких аппаратов вообще не видел.
– По нищете, – говорю, – вообще бесплатно вожу. Пойдёт?
Он
– Ладно, чё ты как не родной, пошутил я.
Томсики
Женщины-клиентки – особая статья. Летом садится одна штучка-дрючка. Пацанка лет восемнадцати. На заднее сиденье плюхнулась. Не успели тронуться, сунулась ко мне:
– Можно разденусь?
Конец июня, жара несусветная. Кондиционера в моей «девятке» само собой нет.
Я не успел среагировать на её вопрос, она уже футболку.
– Уф, – титьками потрясла, – хорошо. Кожа дышит.
Без лифчика, надо сказать, «дышит».
– Дальше, – говорю, – не будешь раздеваться для дыхания остальной кожи?
– Не, – хохочет, – вдруг вашу жену встретим.
– Ты что, думаешь, твой голосистый вид у неё вызовет восторг?
Она в первые секунды не поняла юмора, а потом давай хохотать.
– Ну, вы сказанули – «голосистые»!
И тут же пококетничала:
– А чё, мои “голосистые” ничего выглядят?
– Вполне, – говорю, – хоть картину банного антуража пиши. С веником и тазом.
– Не, – говорит, – в баню сейчас не хочу, без того жарко, на Иртыш бы, да некогда.
Футболку на спинку переднего сиденья аккуратно разложила, чтоб не помялась. Едем…
По осени вызов к ресторану, беру двух женщин. В районе сорока. Обе-две ладные, тоже голосистые, за пазухами полно добра. И весёлые – хорошо за ужином загрузились. Спрашиваю:
– Куда едем, сударыни?
Они хохочут:
– Мы не сударыни, мы – Томсики.
И одну, и другую Тамарой зовут.
– Тогда, – представляюсь, – я – Илюшик.
Познакомились. Я в тот день купил диск Виноградова – романсы. Одна из Томсиков командует:
– Вырубай, сами петь будем!
Затянула на пару с подругой: «Не уходи, побудь со мною…» Я даже подпевал. Но что значит женщины. Гульки гульками, песни песнями, да как после праздника плоховатисто – не забывают. Побаивались Томсики похмельного «утра туманного, утра седого».
– Притормози, – просят, – у какой-нибудь аптеки.
Активированным углем собирались запастись и корвалолом. А на дворе уже не детское время. Повёз по дежурным аптекам. Поздно, часов одиннадцать. В первую аптеку одна Томсик сама пошла, но по синусоиде. Корвалол купила, угля абсорбирующего нет.
В следующую аптеку сам пошёл, куда, думаю, таких отпускать, ещё нарвутся на неприятность. Оставлял в машине, сам ходил. Одна аптека не работала, в другой не оказалось активированного угля. Наездили они рублей сто пятьдесят. Но, рассчитываясь, сказали:
– Вы по аптекам ездили, ухаживали за нами, романсы подпевали…
Дали двести.
Была ещё одна Томсик, несколько месяцев постоянно два-три раза в неделю ездила. Утром выезжаю с гаража, диспетчер кричит:
– Вызов в Привокзальный. Просят срочно.