Сага о Тёмных Тамплиерах.

Голден Кристи

Черт, Джейку нравились протоссы.

— Действительно, потребовались некоторые пояснения. Но я считаю, что гораздо важнее, чтобы все объяснили вы с Замарой, а с ней невозможно связаться, если ты без сознания. Криткал находится здесь вот уже несколько столетий, — продолжил Зератул. — Теперь он алисаар’ва, руководитель алисаар. Он наблюдает за работой здесь и следит за тем, чтобы соблюдались традиции и должный уровень заботы.

Джейк последовал за Зератулом на выход из того, что, по его мнению, было спальным крылом, и попал в огромный зал. И остановился, как вкопанный.

Он

счел кристаллы в храме впечатляющими, но по сравнению с тем, что открылось его взгляду в этом помещении, это была лишь свеча рядом с солнцем. Обсидиановые стены куполом сходились высоко-высоко над его головой, и были усеяны нишами, на расстоянии около полуметра друг от друга, в каждой из которых находилось по кристаллу. Некоторые были большего размера, чем другие; некоторые были менее яркими; некоторые обладали более прекрасной огранкой — но на его взгляд, все они были блистательны. Похоже, они обладали слегка иным оттенком по сравнению с теми, которые он видел на Айуре и в храме, где встретился с Замарой. Он протер глаза тыльной стороной ладони и вновь огляделся.

— Эти кристаллы действительно отличаются от других, или опять все дело в опухолях мозга? — спросил он Зератула, и его взгляд блуждал по бессчетному количеству кристаллов, размещенных в своих нишах. Каждый из них был уникальной маленькой звездой.

— Ты довольно наблюдателен для того, кто не является протоссом, — послышался приятный мысленный голос. Джейк обернулся, чтобы посмотреть на протосса, который казался так стар, что Зератул по сравнению с ним выглядел неразумным юношей. Они оба были отмечены физическими признаками старости, которые, впрочем, были менее заметны, чем седые волосы или сморщенная кожа у людей. Едва заметная хрупкость в строении тела этого темного тамплиера и потрескавшаяся кожа говорили Джейку, что он живет вот уже очень, очень долгое время.

Его глаза, которые также выглядели более бледными по сравнению с глазами Зератула, сузились, и протосс свел плечи в смехе. Джейк почувствовал, как его лицо заливается краской.

— Да, Джейкоб Джефферсон Ремси, я помню изгнание из родного мира. Еще тогда я был старше Рашжагал, и не думаю, что моя жизнь продлится еще долго. Но я рад, что прожил достаточно, чтобы увидеть, как наш народ объединится вновь и чтобы встретить того, кто не являясь протоссом, уважает наше знание так же, как мы, и чтобы оказать помощь Хранителю. Ты прав насчет кристаллов. Уникальное сочетание энергий здесь на глубоком уровне изменило кристаллы. Здесь есть два места сосредоточения подобных энергий. Одно — в глубинах океана, а другое прямо под нашими ногами. Вот почему мы решили остаться здесь и возвести именно на этом месте Алис’арил.

Криткал слегка шевельнулся, и Джейк перестал слышать его мысли. Джейк предположил, что он обращается лишь к Замаре. Что-то из того, что сказала Замара, глубоко впечатлило старого протосса: Джейк заметил, что его глаза расширились, а тело слегка напряглось, чтобы затем расслабиться и будто сгорбиться — по крайней мере, его движение было самым близким к этому из того, что когда-либо выказывали протоссы. Наконец, Криткал кивнул.

—

Воистину темные времена настали, если дело дошло до такого, — сказал он. — Замара, здесь, в Алис’арил, мы всегда старались сохранить воспоминания известным нам способом. Это не означает, что мы не уважаем тот способ, которым сохраняют свою мудрость наши братья — через таких протоссов, как ты.

— Я знаю, — сказала Замара. — Я безгранично благодарна тому, что темные тамплиеры используют для таких случаев свои способности. Теперь информация, жизненно важная для выживания не только протоссов как единой расы, но, возможно, и многих других, может быть передана.

Он кивнул, но что-то все еще беспокоило его.

— Ты говорила об Улрезаже. Известно ли тебе, был ли он побежден на Айуре или же выжил?

— Я не мог задержаться на достаточное время, чтобы выяснить, удалось ли нам одолеть его, — сказал Джейк. — Я должен был пройти сквозь врата искривления прежде, чем станет слишком поздно. Я и так слишком долго мешкал и пропустил лодку на Шакурас. Но он, определенно, был ослаблен. Безо всяких сомнений.

Он ожидал, что Криткал выразит при этой новости, по крайней мере, какое-то удовлетворение, если не радость. Улрезаж, в конечно итоге, происходил из темных тамплиеров, как бы неправильно он ни поступал. Но даже темные тамплиеры опасались силы темных архонтов, а те ужасные вещи, которые совершил над протоссами Улрезаж, тронули бы даже самое закаленное сердце. Так что он удивился, когда заметил, что Криткал искренне опечален.

— Я рад, что его зло было остановлено, но я буду оплакивать его, — сказал он.

Джейк моргнул.

— Не понял? Я знаю, что когда-то он был одним из вас, но не думаю, что кому-либо стоит оплакивать смерть чего-то, столь ужасного.

— Чего-то? Нет. Темного архонта столь огромной силы и злобы — нет. Я не буду оплакивать это. Но я буду скорбеть по Улрезажу.

Он пристально посмотрел на Джейка.

— Я буду скорбеть по своему ученику.

Джейк уставился на него. Его ученик?

— Улрезаж был Хранителем Мудрости?

Криткал кивнул.

— Много столетий назад он изучал эти кристаллы. Он очень страстно относился к судьбе нашего народа, как и все мы тогда, когда рана была еще совсем свежей. Он обладал острым и ненасытным разумом, и его жажду познаний невозможно было утолить лишь переписыванием воспоминаний из одного кристалла в другой и каталогизацией их. Он жаждал знаний, а мы были достаточно глупы, чтобы наделить его ими.

Темный тамплиер выглядел еще старше, рассказывая это — если подобное вообще было возможно.

— Мы позволили ему достичь вершин, ибо он был способным учеником. Мы тщательно следили за тем, чтобы он получил лишь ограниченный доступ, ибо многое из того, что записано на Стене Знаний — запретно. Мы понимаем это, и, сохраняя информацию, поскольку любое знание — бесценно, мы не касаемся его. Никто из тех, кто живет в Алис’арил, даже я, не знает большинства тайн, что содержатся в Стене Знаний.

— Улрезаж не ограничился теми областями, которые ему было позволено исследовать, не так ли?