Сага о Вортинге
Шрифт:
— А где твоя мама? — спросила Алана.
— Мама? Умерла, — спокойно ответил Маленький Питер, набивая рот хлебом.
— Вы не знаете, куда пошел папа? — обратилась Алана к Джону и Уорину. Те отрицательно покачали головами и принялись за сыр. Она вышла из дому и наткнулась на Большого Питера, забрасывающего снопы соломы на крышу притулившейся к гостинице конюшни.
— Ты моего мужа не видел? — спросила она у владельца постоялого двора.
— Да нет, а он что, уже поднялся? Как спалось? Знаешь, вы первые постояльцы моей гостиницы. А
Его нигде не было — ни в доме, ни на поляне. Вещи его остались нетронутыми. На ее просьбу послать кого-нибудь поискать Илию Большой Питер ответил отказом.
— Чего ради? Ты же знаешь, почтенная Алана, как он любит Ферму Вортинга. Он чуть не убил меня, когда я решил оставить те места. Меня спасло только то, что я в два раза больше его, и все равно я еле унес ноги. Он любит эту ферму, как ты думаешь, легко ему осесть здесь? Оставь его.
Когда боль немножко поутихнет, он вернется.
Сказав это, он вернулся доделывать стойла, которые в недалеком будущем смогут вмещать до тридцати лошадей постояльцев. Стуча топором, Питер все приговаривал, не маловата ли конюшня.
Маленький Питер предложил ей поискать Илию, но Алана ответила, что он еще не дорос до этого. Мальчишка ухмыльнулся и выскочил на улицу.
Первые лучи солнца разбудили Илию. С изумлением он обнаружил, что лежит на мягкой земле под каким-то деревом. Взошедшее на востоке солнце позволило ему примерно определить, где он очутился, и все же он не помнил, каким образом забрел сюда. Но солнце светило на востоке, и Ферма Вортинга лежала в том же направлении, поэтому он поднялся на ноги и, шатаясь, как пьяный, зашагал в сторону сияющего диска.
Он шел напрямую, продираясь сквозь заросли колючек и бурелом. По пути он вспоминал, как еще ребенком бежал с фермы и как его поймала бабушка. Только на этот раз он бежал на Ферму Вортинга, а не с нее.
Солнце стояло высоко над лесом, когда он наконец очутился на окраине поля, когда-то покрытого колосьями пшеницы. Со вчерашнего дня оно почти высохло, и только в нескольких местах земля по-прежнему оставалась черной грязью. Выжженная солнцем почва растрескалась, и на твердой корке уже начал появляться налет пыли. Поляна превратилась в огромное желтое поле с черными вкраплениями, изгнав навсегда жизнерадостную зелень. Мимо лица Илии порхнула пташка.
Илия дошел до северо-западного угла, затем повернул направо и направился на северо-восток, там он снова свернул на юго-восток, а оттуда уже он добрался до говорящего камня.
Дождь смыл покрывающую плиту грязь. Илия сразу узнал слово, которое Большой Питер нарисовал на своей вывеске. Вортинг, «Истинный». Остального он прочесть не смог, да и никто бы не смог, ведь язык очень изменился с тех пор, как камень был поставлен здесь. А на камне говорилось:
Сын Язона, Хранитель Истинного,
Открыв
Но пока ты не готов учить звезды,
Храни этот камень запертым в Вортинге.
Илия сел на камень и оглядел поле. Он вспоминал, как откликнулись на его зов облака, как по его приказу полил дождь, как по первому же требованию человека стихия стала убивать. Значит, Илия может приказывать небесам, и значит, это он погубил Ферму Истинного.
Три изломанных колоска, торчащие из земли прямо напротив, привлекли его внимание. Он нахмурился и приказал им позеленеть. Они не послушались.
— Живите, — сказал он, но они не услышали.
Он представил, как они зеленеют на солнце, колосятся, пожелал, чтобы к ним вернулся зеленый цвет, приказал им жить. И тогда у него на глазах зеленый цвет расползся по колоскам, они выпрямились, налились жизнью. Илия наклонился и дотронулся до одного из них. Всамделишный колосок, согнувшийся под человеческими пальцами. Значит, он действительно обладал силой. Но несмотря на то что его дар, как всегда приговаривала бабушка, был могуч, одновременно с этим сверхъестественные способности его были ужасны.
Илия поднялся и наступил на три возрожденных к жизни колоска, придавливая их к земле, кроша и ломая. Он топтал их до тех пор, пока они не превратились в пыль. Только тогда он успокоился и в последний раз оглядел ферму.
«Я убил тебя, — промолвил он про себя, — потому что иначе ты бы убила меня. Прокляни меня, если сможешь, и я с гордостью приму проклятие. Обреки меня на все страдания мира, но никогда я не вернусь сюда снова».
Позади него хрустнула ветка, и он обернулся. Из-за кустов на него смотрел маленький мальчик. Сын Большого Питера. Его голубые глаза блеснули, и он улыбнулся.
— Тебя уже обыскались в гостинице, — сказал мальчик.
Илия молча смотрел ему в глаза.
— С тобой все в порядке?
В ответ Илия протянул руку, мальчик подошел ближе и взял ее. Илия повернул его лицом к камню.
— На плите что-то написано, — сказал Маленький Питер.
«Ты можешь прочесть надпись?» — про себя спросил Илия.
— Нет, — покачал головой Маленький Питер. — Я вижу здесь только одно знакомое слово — Вортинг, Истинный, то, что упоминается на вывеске гостиницы.
Илия с силой сжал плечо мальчика, Питер даже ойкнул от боли.
— Это говорящий камень, — объяснил Илия. — Этот камень обладает властью над всеми, у кого такие же глаза, как у меня.
Маленький Питер заглянул в глаза Илии и узнал знакомый голубой цвет. Рука Илии, продолжающая сжимать его плечо, начала дрожать.
— На нас лежит проклятие, Маленький Питер, потому что мы покинули ферму. Но есть еще одно проклятие, куда более страшное, и всю жизнь нам суждено мучиться.
— Какое проклятие? — прошептал Маленький Питер.