Сага о возвышении
Шрифт:
Фибен знал, что сюзерен Праведности напрасно искал промаха людей в восстановлении экологии Гарта. Теперь, когда захватчики уничтожили плоды десятилетий напряженной работы, они не могут поднимать эту тему.
Сюзерен провел также месяцы в поисках неуловимых гартлингов. Если бы загадочные предразумные были найдены, это оправдало бы любые затраченные здесь средства. Наконец губру разобрались в розыгрыше Утакалтинга, но поиски не прекратили.
В целом, с самого начала вторжения губру пытались найти изъяны в возвышении неошимпанзе. И хотя они признали высокий статус таких
Предстояла церемония принятия — и Фибен никак не мог уловить всего, что с ней связано, хотя Гайлет старалась объяснить ему.
Он почти не замечал шимпов на улицах, вспоминая отрывки из объяснений Гайлет.
— ...расы клиентов проходят через стадии, и переход на каждую новую стадию сопровождается церемониями, санкционированными галактическим Институтом возвышения... Эти церемонии очень дороги, и им можно помешать политическими маневрами... Для губру оплатить и провести церемонию клиентов волчат беспрецедентно... И сюзерен предлагает убедить весь свой народ вести новую политику и прекратить вражду с Землей...
— Конечно, это подвох...
Фибен и так мог понять, что подвох будет обязательно.
Он покачал головой, словно прогоняя все эти слова. Что-то в Гайлет есть неестественное. С возвышением все хорошо, и она безупречный представитель возникающего неошимпанзейства, но ненормально так много и постоянно думать, не давая голове никакой передышки!
Наконец Фибен пришел на берег, где лежали лодки, вытащенные на случай шторма. С криками ныряли морские птицы, пытаясь выловить последнюю добычу, пока вода не стала неспокойной. Одна из них подлетела слишком близко к Фибену и получила предупредительный удар сторожевого робота. Птица, в биологическом смысле не ближе к птицеподобным губру, чем сам Фибен, в страхе и гневе закричала и улетела на запад.
Фибен нашел сиденье на конце пирса. Достал из кармана половину сандвича, который спрятал сегодня утром, и стал неторопливо жевать, глядя на облака и воду. На короткий срок он сумел перестать думать и тревожиться. И ни слова не оставалось в голове.
Теперь все, что ему нужно для счастья, это банан, пиво — и свобода.
Примерно час спустя Ровер настойчиво загудел. Сторожевой робот разместился между Фибеном и водой и начал подскакивать.
Фибен со вздохом встал и отряхнулся. Пошел вдоль причала в сторону тюрьмы. На пронизываемых ветром улицах оставалось очень немного шимпов. Стражник со странно знакомым лицом нахмурился, когда Фибен подошел к воротам, но без промедления впустил его. «В тюрьму всегда легче войти, чем выйти из нее», — подумал Фибен.
Сильвия по-прежнему дежурила за своим столом.
— Хорошо прогулялся, Фибен?
— Гм. Тебе как-нибудь нужно пойти со мной. Мы заглянули бы в парк, и я показал бы тебе свою имитацию Читы. — И он дружески подмигнул ей.
— Я уже видела, и, когда вспоминаю, на меня это производит сильное впечатление. — Но тон Сильвии не соответствовал игривой болтовне. Она казалась напряженной. — Заходи, Фибен. Я отключила Ровера.
— Хорошо. — Дверь с шипением открылась. — Спокойной
Гайлет сидела на ковре перед голографической стеной — теперь на ней жаркая саванна. Гайлет оторвалась от книги и сняла очки для чтения.
— Привет. Чувствуешь себя лучше?
— Да. — Он кивнул. — Прости за утреннюю сцену. Наверно, у меня был приступ комнатной лихорадки. Теперь я успокоился и могу продолжать работу.
— На сегодня достаточно. — Она похлопала по ковру. — Садись и почеши мне спину. А я отвечу взаимностью.
Фибена не нужно просить дважды. Надо отдать должное Гайлет: она отлично расчесывает. Он снял парку и сел рядом с Гайлет. И когда начал перебирать шерсть, она положила руку ему на колени. Скоро ее глаза закрылись. Дыхание вырывалось негромкими низкими вздохами.
Их взаимоотношения с Гайлет трудно поддаются определению. Они не любовники. Для большинства шимми это единственно возможные и нормальные отношения, особенно в определенные периоды. Но Гайлет очень ясно дала понять, что у нее особое представление о сексуальности, больше похожее на человеческое, женское. Фибен понимал это и не приставал к ней.
Беда только в том, что он никак не мог выбросить ее из головы.
Он напоминал себе, что нельзя смешивать сексуальное влечение с другими вещами. «Я могу быть одержим ею, но я не спятил». Занятия любовью с этой шимми потребовали бы такого уровня, до которого он, пожалуй, еще не дорос.
Перебирая шерсть на шее Гайлет, он встретился с узелками напряжения.
— Эй, ты действительно напряжена! В чем дело? Эти проклятые гу...
Ее пальцы больно впились ему в колено, хотя Гайлет не шевельнулась.
Фибен соображал быстро и тут же продолжил:
— ...гуси-охранники приставали к тебе? Проби возбудились?
— А если да? Что бы ты сделал? Защищал бы мою честь? — Она рассмеялась. Но он чувствовал ее облегчение, разлившееся по телу. Что-то случилось, он никогда не видел Гайлет такой возбужденной.
Почесывая ей спину, он наткнулся на какой-то предмет... круглый, тонкий, похожий на диск.
— Мне кажется, там волосы запутались, — быстро сказала Гайлет, когда он начал его выпутывать. — Осторожней, Фибен.
— Хорошо. — Он наклонился. — Ты права, узел в волосах. Сейчас распутаю его зубами.
Ее спина дрожала. Приблизив лицо, он ощутил ее запах. «Как я и думал! Капсула для посланий!» Когда его глаз приблизился к капсуле, загорелся маленький голографический проектор. Луч вошел в зрачок и автоматически настроился на его сетчатку.
Он увидел текст в несколько строк. Но то, что он прочел, заставило его удивленно заморгать: документ был написан от его имени.
ЗАЯВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО Я СОБЕРАЮСЬ ДЕЛАТЬ. ЗАПИСАНО ЛЕЙТЕНАНТОМ ФИБЕНОМ БОЛДЖЕРОМ, НЕОШИМПАНЗЕ.
ХОТЯ ВОВРЕМЯ ПЛЕНА СО МНОЙ ХОРОШО ОБРАЩАЛИСЬ И Я ЦЕНЮ ОТНОШЕНИЕ, КОТОРОЕ БЫЛО КО МНЕ ПРОЯВЛЕНО, БОЮСЬ, МНЕ ПРИДЕТЬСЯ УХОДИТЬ ОТСЮДА.
ПО-ПРЕЖНЕМУ ИДЕТ ВОЙНА, И МОЙ ДОЛГ БЕЖАТЬ, ЕСЛИ Я СМОГУ.
МОЙ ПОБЕГ НЕОЗНАЧАЕТ НИ КАКОГО ОСКОРБЛЕНИЯ ДЛЯ СЮЗЕРЕНА ПРАВЕДНОСТИ И ДЛЯ ВСЕГО КЛАНА ГУБРУ. ПРОСТО Я СОХРОНЯЮ ВЕРНОСТЬ ЛЮДЯМ И СВОЕМУ КЛАНУ.