Сага о живых кораблях
Шрифт:
— Ты знаешь, — перебил ее Дженнан, витавший где-то далеко в своих мыслях, — у меня создалось впечатление, что отец мой был женат в первую очередь на Сильвии, своем корабле, а уж потом на матери. Постепенно я привык считать Сильвию своей бабушкой. Вообще-то она скорее прапрабабушка — у нее небольшой номер. Раньше мы с ней, бывало, болтали часами.
— Какой у нее опознавательный знак? — спросила Хельва, неосознанно завидуя всем и каждому, кому доводилось знать его прежде.
— 422. По-моему, сейчас ее инициалы ТС. Я как-то раз встречал Тома Берджеса.
Отец
— Том сказал, что она стала сурова и резка на язык. Только попробуй утратить свое очарование, милочка, я обращусь в призрак и стану тебя преследовать, — пригрозил он.
Хельва засмеялась. И тут он ее испугал: подошел к центральному пилону, легко и нежно провел пальцами по смотровой панели.
— Хотел бы я знать, какая ты... — тихо и чуть печально проговорил он. Хельву предупреждали, что для пилотов вполне естественно такое проявление любопытства. Она не знала о себе ничего, и никто из них тоже не сможет узнать.
— Выбирай любую внешность на выбор — и я твоя! — ответила она, как ее учили.
— Тогда, железная дева, я предпочитаю блондинок с длинными локонами. — Дженнан изобразил кудри в стиле леди Годи-вы. — И поскольку, моя радость, ты закована в титановую броню, я буду звать тебя Брунгильдой, — он церемонно поклонился.
Хельва прыснула и запела арию Брунгильды. Как раз в это время Спика вышла на связь.
— Что это, черт возьми, за вопли? Вы кто такие? Валите отсюда, если только вы не медицинская служба Центральных Миров. У нас эпидемия. Всем даем от ворот поворот.
— Это мой корабль поет. Мы ДХ-834, Центральные Миры, доставили вам вакцину. Дайте координаты для посадки.
— Твой корабль... поет?
— Да, и у него самый большой диапазон во всем обитаемом космосе. Есть еще вопросы?
ДХ-834 сдал груз вакцины, на этот раз обойдясь без арий, и получил приказ немедленно отправляться к Левиту-4. Добрались они быстро, но слухи оказались еще быстрее, и Дженнану пришлось защищать девичью честь Хельвы.
— Я больше не буду петь, — сокрушенно бормотала Хельва, готовя примочки для третьего за неделю фонаря под глазом.
— Еще как будешь, — стиснув зубы, буркнул Дженнан. — Даже если мне придется ставить фингалы отсюда и до самой «Конской головы», чтобы заставить шутников заткнуться, мы все равно будем называться «Корабль, который поет».
После того как «Корабль, который поет», столкнулся в районе малого Магелланова Облака с небольшой, но жестокой шайкой торговцев наркотиками, этот титул стал произноситься с нескрываемым уважением. Мирам были известны все их подвиги, и в досье ДХ-834 появилась пометка «обратить особое внимание». Первоклассная команда отлично притиралась.
Вырвавшись из плена, где они пробыли довольно долго, Дженнан с Хельвой тоже стали считать себя первоклассной командой.
— Из всех существующих во вселенной пороков больше всего я ненавижу наркоманию, — заметил Дженнан, когда они взяли курс на Центральную
— Ты затем и пошел в спасательную службу? Чтобы остановить поток наркотиков?
— Могу поспорить, что официальный ответ содержится у тебя в памяти.
— Слишком уж он напыщенный: «Хочу продолжать традиции своей семьи, которая по праву гордится четырьмя поколениями спасателей», если мне будет позволено процитировать твои собственные слова.
Дженнан бессильно застонал.
— Я был совсем мальчишкой, когда написал это! И уж конечно, еще не прошел заключительный этап подготовки. На заключительном этапе мне бы просто гордость не позволила. Я уже говорил тебе, что частенько навещал отца на борту Сильвии. Теперь-то я понимаю, что она положила на меня глаз — решила сделать преемником отца. Ведь я к тому времени уже получил лошадиные дозы пропаганды в пользу спасательной службы, и она не могла не подействовать. С тех пор как мне стукнуло семь, я твердо решил, что стану только пилотом-спасателем и никем другим. — Он пожал плечами, будто укоряя себя за детские мечтания . — Кто тогда предполагал, чего будет стоить довести их до осуществления.
— Вот оно что? Отважный спасатель Сахир Силан на ДС-422 врывается в туманность «Конская голова»?
Дженнан предпочел пропустить ее колкость мимо ушей.
— С тобой я готов отправиться даже в такую даль. Но, несмотря на все подначки Сильвии, я даже в самых смелых мечтах никогда не стремился к подобной славе. Так что предоставляю тебе пожинать все лавры. А меня удовлетворит и небольшой вклад в историю космонавтики.
— Что так скромно?
— Просто я трезво смотрю на вещи. Все мы служим, и так далее. — Театральным жестом он прижал руку к сердцу.
— Тщеславный тип!
– фыркнула Хельва.
— Кто бы говорил, подружка, — разве не ты бредишь туманностью «Конская голова»? Я, по крайней мере, человек бескорыстный. Таких героев, как мой отец, считаные единицы, но и мне хотелось бы, чтобы меня запомнили. Да и кому не хотелось бы? Зачем тогда мы на каждом шагу рискуем жизнью?
— Позволь напомнить тебе некоторые неоспоримые факты. Твой отец умер, возвращаясь с Персиды. Так что он никак не мог узнать, что стал героем благодаря тому, что пошел на смертельный риск. И что это помогло колонии на Персиде выжить. Что, в свою очередь, дало возможность открыть антипаралитические свойства тамошней атмосферы. Но он-то об этом так никогда и не узнал!
— Зато я знаю, — тихо промолвил Дженнан.
Хельва сразу же пожалела о своей резкой отповеди. Ведь она прекрасно знала, как Дженнан был привязан к отцу. В его досье говорилось, что смириться с гибелью отца ему помог неожиданно благоприятный исход событий на Персиде.
— Факты бесчеловечны, Хельва. Зато отец был человечен, и я такой же. Да и ты тоже — в душе. Загляни в себя, 834. За всеми проволочками, которыми тебя опутали, бьется сердце — пусть маленькое, но обычное человеческое сердце. Воистину так.