Сага про золотого цверга. Дилогия
Шрифт:
Рамирес почувствовал, как затяжная депрессия на глазах ослабевает и превращается в жажду деятельности. Любой деятельности, не важно какой, только бы сбросить накопившееся напряжение. Рамирес перевел взгляд на компьютер и увидел, что письмо все еще отражается на экране. Он бегло пролистал его до конца, решил, что подробности прочитает в другой раз, и сохранил на локальном диске. В конце письма было несколько ссылок на другие документы закрытой части глобальной сети, Рамирес бегло просмотрел один из них – это была подборка материалов по одной из самых первых операций, когда Полина охмуряла свиноголового
9
Зеленокожий хвостатый герольд стукнул копьем о пол и громогласно провозгласил:
– Якадзуно Мусусимару, срусо овусев мажел пионерсе!
Якадзуно вошел в тронный зал, сделал требуемое протоколом количество шагов и застыл в ритуальном поклоне. С ухуфласл точки зрения, поклон получился слишком высокомерным, но с этим ничего не поделаешь, у людей позвоночник не так гибок, как у ящеров. Якадзуно собрался с силами и выговорил полагающуюся фразу:
– Суйдехухеха хева, с езойлакл швуэ Ойлсовл, срезойхемэ и увосезузеш гуза Ухул, Езойлака, Овоюв и Гвмэв!
Швуэ Ойлсовл ответил на неплохом человеческом, почти без акцента:
– И тебе привет, Якадзуно Мусусимару, посол народа пионеров. Рад тебя видеть.
Якадзуно поднял голову и встретился взглядом с повелителем Усуфлал, сидящим на величественном троне из дерева ехвав, украшенном изображениями есолсе и незезез. В одной руке швуэ Ойлсовл держал богато украшенный бронзовый меч, явно ритуального характера, в другой – столь же богато изукрашенную деревянную шкатулку. На плечах швув покоилась накидка из чешуйчатой шкуры какогото большого зверя, кажется, незезев. Ойлсовл производил впечатление спокойного и медлительного пожилого ящера, его жесты были плавными, речь – медленной. Если он думает так же, как и говорит, то его можно назвать тормозом.
– Я принес плохие вести, угсе гемлашефугс, – сказал Якадзуно. – Мой народ погряз в междоусобице, началась большая война, которая уже коснулась твоего народа. Я скорблю о погибших ящерах, и все мои соратники скорбят о погибших ящерах вместе со мной.
– Я знаю, – кивнул Ойлсовл. – Ты поступил мудро, посетив шуво Фэрв, теперь все знают глубину твоей скорби. Ленноншэ считают вызусе дикими зверями, они истребляют нас, как мы истребляем есолсе. Но я рад, что не все мажл пошли путем Леннонв, что у моего народа есть союзники среди людей. Срас Евсро рассказал мне об условиях нашего союза, они приемлемы. Мои еслою будут подчиняться приказам лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв, и мои еслою не будут убивать людей без необходимости. Все мои решэ и лалозвою будут в руках лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв.
– Я счастлив, что наши мысли сходятся, – облегченно выдохнул Якадзуно. – У вас есть какойнибудь ритуал,
– Никакого ритуала нет. Я перечислил все, что готов дать твоему лсусоэ. Теперь твоя очередь.
Якадзуно замялся. Что он может пообещать этому ящеру?
– Когда мы победим, – сказал Якадзуно, – люди больше не будут бомбить ваши поселения и осушать ваши болота. Наши народы будут жить в гармонии и единении, и если на то будет воля богов, когданибудь мы станем единым народом.
– Твои слова услышаны, – величественно произнес Ойлсовл и выдал длинную тираду на ухуфласо, обращаясь к свите.
Один из ящеров, высокий, но очень тощий, вышел, прихрамывая, из строя коллег и обратился к швув с ответной речью. Якадзуно понял из его речи только отдельные слова, главным образом предлоги. Ойлсовл неторопливо обдумал сказанное и ответил еще одной длинной тирадой. Якадзуно посмотрел на Евсро, но так и не смог прочитать на его лице, что он думает по поводу того, о чем говорят вельможи. Поймав взгляд Якадзуно, Евсро незаметно подмигнул и снова сделал непроницаемое лицо, он, казалось, настолько внимательно слушает своего файзузов, что не замечает больше ничего.
В речи швув прозвучали раздраженные нотки. Он приосанился, встал на ноги, картинно взмахнул мечом и разразился длинной эмоциональной речью, в ходе которой то и дело потрясал мечом, угрожая комуто невидимому. Время от времени он указывал кончиком хвоста то на своего хромого оппонента, то на Якадзуно. Якадзуно уже знал, что у ящеров не принято указывать на товарища оружием. Если руки заняты, для этой цели используется хвост.
Хромой ящер выслушал царственную отповедь с каменным лицом, коротко поклонился и вернулся в строй.
– Ев вхезу уел! – провозгласил швуэ.
– Ев вхезу уел! – хором откликнулись придворные.
Теперь все взоры обратились к Якадзуно. Он растерянно оглянулся, поймал взгляд Евсро, который строил отчаянные гримасы, и в этот момент Якадзуно осенило, что от него хотят.
– Ев вхезу уел, – сказал Якадзуно и вежливо поклонился.
Евсро просиял и возбужденно задергал хвостом. Ойлсовл повернулся спиной к присутствующим и удалился из тронного зала. Якадзуно отметил, что швуэ держит спину удивительно прямо для ящера. Должно быть, профессиональное.
Придворные загомонили, разбились на кучки и стали чтото оживленно обсуждать. Хромой ящер, осмелившийся спорить с самим швув, не стал ни с кем вступать в разговоры, он отвесил несколько вежливых поклонов и направился к той двери, через которую в зал вошел Якадзуно. Несколько ящеров последовали за ним.
Евсро подошел к Якадзуно и сказал:
– Поздравляю! Мы добились своего, даже Фесезл Левосе почти не выпендривался.
– Этот хромой ящер и есть ваш главнокомандующий?
– Наш главнокомандующий – швуэ. Фесезл Левосе – сесеюл есегсев, это не главнокомандующий, точнее… Нет, на самом деле это главнокомандующий, но так говорить нельзя.
– И этот тип хочет стать вашим королем?
– Тише, – прошипел Евсро. – Здесь половина присутствующих говорят почеловечески. Если не хочешь попасть на кемерэл олух, всегда думай, прежде чем открыть рот. Ты что, Гэла не читал?
– Кого?
– Алелсамгас Гэла, ваш великий писатель.