Сагарис. Путь к трону
Шрифт:
Зимняя тебеневка была почти сплошным голоданием. Большую часть времени животные находились под открытым небом, и только на ночь их загоняли в просторную пещеру. Что касается скифских лошадок, то стойла для них не требовались. Их мохнатую шкуру не мог одолеть никакой мороз. Они преспокойно отдыхали, зарывшись в сугроб. Остальных лошадей воительницы держали в тех же пещерах, в которых жили сами. Горный массив, где находилось поселение, был словно весь изрыт норами (если смотреть издали), и казался пристанищем колонии сурков. Если в Дикой степи воительницы держались вместе, кучно, то в Громовых горах (так называлось место, где находилось
Особенно красивым и просторным было тронное помещение царицы Томирис. Его стены украшали заморские ковры, пол устилали звериные шкуры, а деревянный резной трон с позолотой укрывала великолепная львиная шкура. Сразу за ним блистала золотой и серебряной вышивкой занавесь из дорогой восточной парчи, которая скрывала спальню Томирис. Она была обставлена в соответствии с греческой модой – различные шкафчики, пуфики, диванчики и просторное ложе, прикрытое одеялом из барсучьих шкур.
В пещерах уже к осени становилось немного сыровато, а зимой и вовсе холодно. Открытый очаг, обложенный диким камнем, давал слишком мало тепла, чтобы хорошо обогреться. Да и с дровами было худо. Мужчины, исполнявшие роль слуг, днями искали в горах топливо, что в зимний период представляло собой большую проблему. Они ютились в плохо приспособленных для жилья пещерках, которые спасали от ветров, но только не от холода. Поэтому мужчины кутались в плохо выделанные овечьи шкуры, издающие неприятный запах, и в своем варварском одеянии издали напоминали горных духов, блуждающих среди скал.
У Сагарис тоже была своя пещера. Раньше она жила вместе с Пасу, но когда у нее появился Атар, она подыскала себе отдельное жилище, благо глубоких нор в горном хребте хватало на всех.
Поначалу пещера ей не приглянулась. Она была совсем крохотной и неприспособленной для жилья, тем более – для содержания коня. Но затем Сагарис заметила, что в ее дальнем конце зияет дыра, которая при ближайшем рассмотрении оказалась входом в другую пещеру, более просторную. И самое главное – в ней находилось углубление в виде чаши, заполненное кристально чистой водой, которое выдолбили в каменном полу веками падающие сверху капли.
Теперь Сагарис имела свой личный источник, поэтому не нужно было каждый день по нескольку раз спускаться по обледеневшим камням к ручью, который находился далеко внизу, чтобы принести в кожаном ведре воду для Атара. Она позвала мужчин, и они расширили дыру с таким расчетом, чтобы в пещеру можно было завести коня, а также соорудили для Атара стойло и кормушку и убрали камни, усеявшие пол. Сагарис застелила дно пещеры речным рогозом, и его пряный запах приятно щекотал ноздри, навевая в долгие зимние вечера мысли о теплом благодатном лете.
При свете факела пещера казалась ей сказочным дворцом. Ее свод подпирали белые известняковые столбы, усеянные сверкающими кристалликами минералов, образованных натеками. Природа сотворила столбы давным-давно, но теперь пещера была сухой, и вода пробивалась через свод только в одном месте – там, где находилась «чаша».
Мать-жрица осталась довольна, что ее дочь нашла себе столь приятное во всех отношениях жилище. Как-никак, а Сагарис уже исполнилось семнадцать лет, и спустя год с небольшим придет ее время зачать и затем родить наследницу. А в такой пещере дитя будет чувствовать себя превосходно.
Деторождение
Удивительно, но Сагарис с нетерпением ждала, когда ей будет позволено общение с мужчинами. Днем из-за множества разных дел ей было не до размышлений, но по ночам ее одолевало странное чувство, одновременно приятное и раздражающее. Несмотря на то что мужчины были изгоями в племени воительниц, она начала присматриваться к ним, чего раньше с нею не случалось. И в конечном итоге призналась самой себе, что некоторые из них, несмотря на диковатый вид и варварские одежды, весьма приятны. Особенно ей приглянулся один юноша, который выделялся среди остальных своей статью и красотой.
Его звали Ама – Могучий, и он был сыном Томирис. Аму прочили поставить главным над мужчинами, но пока ими командовал старый Арна – Свирепый. У него торчал изо рта желтый клык, которым он гордился, так как был не похож на остальных. Несмотря на преклонные годы, Арна был кряжист, как дуб, и обладал большой силой. Он один имел право спорить с Томирис и не соглашаться с ее мнением, и царица иногда уступала ему, хотя могла запросто вспороть Арне живот. Но она была весьма благоразумна – Арна пользовался непререкаемым авторитетом среди мужской части племени.
Воительницы с нетерпением ожидали рождения младенцев. Частые стычки с племенами Громовых гор и разбойничьими шайками в Дикой степи не обходились без потерь, поэтому каждая родившаяся девочка была, что называется, на вес золота. Малышки всегда были окружены заботой, им доставались лучшие куски еды, их баловали до пяти лет, всячески ублажали. Но когда приходила пора обучения разным воинским премудростям, девочкам становилось совсем не сладко. Их гоняли с утра до вечера, ограничивая в еде и одежде, чтобы они были выносливыми и могли выдержать любые лишения в будущем, в том числе холод и жару.
Что касается мальчиков, то их сразу же отдавали на попечение Арны. У мужчин существовали специальные няньки, которые вскармливали малышей козьим и кобыльим молоком, и заботились о них не хуже, чем самая лучшая мать. Тем не менее часть мальчиков забирала в свои небесные чертоги Язата, но воительницы-матери, чувствовавшие себя виноватыми в том, что не смогли родить девочку, относились к таким трагедиям внешне безразлично. По крайней мере, на людях.
Жилище Сагарис было обставлено скудно. Да и откуда взяться дорогим вещам, которыми владели взрослые девы-воительницы, если она ни разу не ходила в набег на богатые селения, расположенные на берегах Меотиды?