Сахар на обветренных губах
Шрифт:
— Я разберусь. Рано не засыпай, Алёнушка. Я напишу, — едва заметно подмигнул он мне, а затем обратил будто специально заготовленный злой взгляд на Милану. — Подойди, — рыкнул он ей будто совершенно не своим голосом, когда я направилась в сторону автобусной остановки.
Глава 19
В квартире оказалось подозрительно тихо. Но желания выяснять причину у меня не было.
Тишина — верный
Я тихо сняла верхнюю одежду, разулась, подцепила кончиками пальцев лямку рюкзака и зашла в свою комнату.
— О, привет, — улыбнулась мне Катя, сидящая на моей постели с учебником литературы в руках.
— Привет, — ответила я тихо и повесила рюкзак на спинку стула. — А ты чего у меня?
— Просто, — хмыкнула Катя. У шкафа я сняла водолазку, от которой уже невыносимо чесалась шея. Надела вместо неё свободную футболку, джинсы быстро сменила на домашние штаны — старые спортивные.
— А где все?
Я плюхнулась рядом с сестрой на постель, подперла ладонью тяжёлую голову и заглянула в учебник. Катя читала большой детский стих.
— На чей-то день рождения ушли. Поругались сначала из-за чего-то, а потом ушли.
Ясно из-за чего они поругались. Мама в гостях и при гостях не пьёт. Играет роль приличной дамы, которая в жизни и капли в рот не брала.
Будто люди не знают, как она иногда по-черному пьёт.
— Тебе этот стих выучить нужно? — кивнула я на страницы учебника.
— Ага. Но я уже почти выучила его. Проверишь?
— Конечно. Давай.
Я взяла учебник, откинулась с ним на спину, а Катя села напротив, поджав ноги под себя. Несколько секунд задумчиво глядела в потолок, а затем начала рассказывать стих. Иногда запиналась, но тут же исправлялась, стоило мне нарочито шокированным её ошибкой взглядом с опаской выглянуть из-за учебника.
Сестрёнка хихикала, улыбалась, возвращала своему лицу серьёзность, но рассказала стих до конца.
— Я ещё вот тут подучу, — забрала она у меня учебник.
— Подучи. Завтра точно пятёрку поставят.
Я отдала сестре учебник, а она, закрыв, прижала его к груди и легла ко мне под бок. Положила голову на плечо и тяжело и громко вздохнула. Я неосознанно повторила за ней.
Глядя в потолок, нащупала одну из тонких косичек сестры и стала задумчиво крутить её между пальцами.
— Ты не кушала, — произнесла тихо Катя.
— Не хочется.
— Мама там макароны с тушёнкой сварила.
— Вкусно?
— Мне не понравилось.
— М-м-м, — протянула я в ответ.
— Может, пиццу постряпаем? Только для нас. Мама с папой сегодня будут вкусные салатики есть. Давай, и мы с тобой что-нибудь только для себя приготовим. Я там, кстати, колбасу и сыр в холодильнике спрятала.
Я тихо хохотнула.
— И где ты их спрятала в холодильнике?
—
— Да ты крутая, — хмыкнула я удивленно. — А я бы никогда не догадалась туда спрятать.
— Ага, а-то если не спрятать, папа всё сожрёт! — цокнула Катя возмущенно. — Сколько раз уже просила оставить мне колбасу для бутербродов, а он всегда съедал её. Пойдём готовить?
— Сейчас, Кать. Ещё пять минуточек полежу. Ноги устали. Потом быстренько схожу в душ, а после сделаем нам пиццу.
— Ладно. Полежим, — Катя приобняла меня рукой и закинула свою ногу на мои. Я прикрыла глаза, расслабляясь. Несколько секунд тишины оборвались очередным протяжным вздохом сестры. Я невольно улыбнулась тому, как она умеет по-философски вздыхать. Столько мыслей и глубины в этом звуке. — Когда мы уже отсюда уедем? — спросила она вдруг.
Я открыла глаза и снова увидела над собой белый потолок.
Отличный вопрос. Хотела бы и я знать на него ответ. Хотя бы примерно.
Конечно, можно рассказать Кате о планах. Рассказать о том, что я как раз собираю деньги на наш побег и подыскиваю вариант подходящей квартиры и даже города.
Иногда бывает непреодолимое желание поделиться с сестрой всем этим, но каждый раз я заставляю себя держать язык за зубами. У меня нет каких-то глобальных секретов от сестры. Но если я расскажу ей о плане побега, то она может рассказать его родителям. Не специально. Случайно. В порыве гнева или хвастовства. Прямым текстом или намёком, из которого будет легко догадаться, о чём именно речь. Едва ли девочка девяти лет способна умолчать о планах, тем более о таких.
— Подрастёшь, Кать, и уедешь, — ответила я, наконец, на вопрос сестры.
— Ага, — буркнула она недоверчиво. — Ты вот выросла. И что? Никуда же не уехала.
— Жду, когда ты вырастешь. Вдвоем уезжать отсюда будет веселее. А ты хочешь, чтобы я уехала?
— Нет, — тут же коротко отрезала Катя и будто сильнее обняла меня тонкой рукой. — Без тебя здесь будет в сто тысяч раз страшнее. И если ты уедешь, то я побегу за тобой. Сбегу из дома. Может, сейчас сбежим? Пока мамы и папы нету… Они же приедут, опять пьяные. Ругаться будут, драться… Мама будет меня бить, папа — тебя.
— А если мы сбежим, думаешь, нам будет лучше?
— А разве может быть хуже там, где нас никто не будет бить и обижать?
— Думаешь, нас больше никто не обидит? — усмехнулась я невесело.
— Конечно. Там же не будет мамы с папой. А кроме них нас с тобой никто не обижает.
Глава 20
Катя уже уснула. В моей комнате.
Пиццу мы постряпали и съели всю до последней крошки, чтобы не оставить улики против себя.