Сахар со стеклом
Шрифт:
«Бестолочь»
Обидное слово жгло в памяти, а ещё этот горящий взгляд, полный ненависти. Такого унижения я ещё не испытывала. И моя растоптанная гордость в его сжатом кулаке на моих волосах.
«Кивни, если поняла, бестолочь»
Единственным желанием было сейчас – это крепко-крепко зажмуриться и открыть глаза в своей маленькой комнате в далёком отсюда, но таком родном городке.
Рядом замигал телефон видеозвонком от Алёнки, но я не ответила. Ну не могла, просто не могла я ей рассказать о том ужасе, который испытала только что, показать своё заплаканное лицо,
Я свернулась в клубок и забылась тревожным, болезненным сном, даже не надеясь, что пробуждение принесёт облегчение.
Спала остаток дня и всю ночь и проснулась от того, что стуча ли в дверь. Сердце замерло, но потом я решила, что сводному брату незачем приходить ко мне, и выдохнула.
– Янок, – позвала мама из-за двери, – вставай, соня, хватит дрыхнуть. Нам пора ехать в центр.
Протерев глаза, я потопала к двери и отперла замок. Мама стояла с иголочки одетая, с уложенными волосами, идеальным макияжем и жизнерадостно улыбалась.
– Доброе утро, ягодка, к тебе можно?
– Конечно, – я отошла в сторону, впуская маму в комнату. – Мам, не называй меня ягодкой, мне уже не пять лет.
Прозвучало как-то обвиняюще, и во взгляде матери я заметила проскользнувшую грусть, смешанную с чувством вины.
– Прости, – прошептала я и обняла её.
Мы пытаемся заново отстроить отношения, так что незачем бередить раны.
В торговый центр нас отвёз водитель хозяина дома, потому что Виктор Андреевич решил работать дома и ещё с утра заперся в своём рабочем кабинете. Сказал, что обойдётся без маминой помощи, так что мы могли не спешить.
Большой город показался мне впечатляющим. Когда мама говорила, что жизнь там кипит – она не шутила. Она бурлит, течёт бурным потоком, захватывая и увлекая. Я, конечно, не из глухого села приехала, но такое многоголосие поразило. Шум сотен машин сливался в один, поднимаясь непрерывным гулом, свистом, шелестом шин и звуков клаксонов.
Мы остановились возле огромного стеклянного здания, расположенного напротив крупного перекрёстка. Видно была, как замирает река машин, повинуясь сигналу светофора, и два потока пешеходов срываются навстречу друг другу. Люди, машины, музыка из залов кафешек и магазинов – всё сливалось в единую феерию, поражая суетностью жизни.
– Дочь, чего зависла? – весело спросила мама, приобняв меня за плечи. – Добро пожаловать в большой город. Нравится?
– Да, – я была ошеломлена знакомством с мегаполисом, – думаю, да.
– Тогда вперёд.
Мы, взявшись за руки, отправились в огромный, кишащий торговлей улей. Мама чувствовала себя тут как рыба в воде. Привыкла за десять лет уже. И я держалась поближе к ней, обуянная каким-то совсем детским страхом – потерять родителей в незнакомом месте.
Огромная стеклянная дверь-вертушка перед нами повернулась, выпуская на улицу группу молодых девушек и парней. Они смеялись, шутили, рассеивая своё хорошее настроение вокруг. Потом
В нашем городишке таких крупных торговых центров не было, поэтому я разглядывала, открыв рот, всё вокруг. С потолка в центре свисали огромные стеклянные диски, рассеивая особым образом направленный на них искусственный свет. Прозрачные лифты сновали вверх-вниз, возле фотозон толпились небольшими группками люди. Всё это дополнялось ненавязчиво льющейся ритмичной музыкой. Атмосфера лёгкости и радости витала в этом месте.
Но так я думала ровно до тех пор, пока мы не зашли в бутик со лицейской формой. И когда я увидела ценники, то почувствовала себя нехорошо.
– Мам, тут дорого, пойдём, – тихо прошептала я, легонько дёрнув мать за рукав.
– Ян, успокойся, форму твоего лицея больше нигде и не купишь.
Тут к нам подошла молодая ухоженная девушка.
– Выбираете форму? – вежливо улыбнулась она. – Добро пожаловать. Из какого вы учебного заведения?
– Лицей имени Юрия Гагарина, – ответила ей мама.
– Понятно. Следуйте за мной.
Бутик был длинным, с несколькими комнатами по бокам. В одной из таких мы и оказались.
– Модель юбки?
В этом секторе магазина всё пестрело красным и серым. Зачехлённые ярко-красные жакеты и пиджаки развешаны были на вешалках в стройные ряды по размерам. С другой стороны висели юбки и мужские брюки.
– Давайте примерим, посмотрим, что Яне понравится.
Мама просила примерить с жакетом то серый сарафан, то плиссированную юбку, то юбку-карандаш. Сокрушалась, что в лицее девочкам не разрешают носить брюки. Она в удовольствие отрывалась, навёрстывая пропущенные годы.
В итоге выбрали мы кроме жакета юбку-карандаш и прямой сарафан на бретелях. То же самое мама пыталась проделать со мной в отделе со спортивными костюмами, но они, к счастью, все на один фасон и цвет.
В обувном мы купили простые лодочки без каблука, отдали пакеты Степану и отправились в небольшое уютное кафе, расположенное на третьем этаже торгового центра.
Мама болтала без умолку о своей жизни, сыпала мечтами о будущем весёло и непринуждённо. Чего нельзя сказать обо мне.
Несмотря на красивую новую форму и ещё кучу всяких обновок, завтрашний день меня страшил. Новый лицей, новая группа, уже сложившийся коллектив. Как они воспримут меня? Найду ли я друзей? О том, что мой сводный брат ходит в тот же лицей, мне думать совсем не хотелось, потому что всякий раз, вспоминая вчерашний вечер, я приходила в ужас.
Алексей Шевцов оказался совсем не таким старшим братом, о котором я мечтала, представляя себе защитника и крепкое плечо. О том, что он старше, мне сказала мама. Оказывается, ему уже исполнилось девятнадцать, буквально на прошлой неделе. Он пошёл в школу в восемь, потому что Виктор Андреевич перевёз его в то лето в Россию из Англии, поэтому сейчас обучается тоже на последнем курсе лицея. Мама сказала, что в лицее четыре выпускных группы, и я очень надеюсь, что не окажусь с Алексеем в одной.