Саит
Шрифт:
— Идем знакомиться с твоей Девой. Мне очень интересно взглянуть на девушку, которая сумела охмурить моего братца. Она красивая? — Ахмет слишком разговорчив, при этом я знаю, что брат не любит болтать попусту.
В гостиной вокруг Девы с Ричардом толпятся все родственники, мама сидит рядом. Она держит внука на коленях. Судя по довольной мордашке малыша, ему нравится всеобщее внимание. Я переживал, что Рич будет капризничать, висеть на Деве, но сынуля отлично влился в большую семью Каюм, словно на генном уровне понимал: эти люди его не обидят, потому что они — его
Перезнакомив Деву со всеми, я вынужден опять ее оставить, меня в сторонку оттаскивает Мигель, муж Анны, и интересуется прогнозами на биржевом рынке. К нашему разговору подключаются Ахмет, Азамат и даже Аман, а вот Али по-прежнему погружен в себя и не участвует ни в каких разговорах.
Вскоре нас приглашают к столу. В столовой все рассаживаются по своим местам, возле меня садится Дева, для Ричарда находят стульчик для кормления и ставят его около матери. Она выглядит счастливой, несмотря на то, что в глубине ее глаз прячется непонятная для меня печаль.
Не сразу я понимаю, что заставляет меня хмуриться и оглядывать всех присутствующих. И лишь через минуту замечаю, что место во главе стола пустует. Эта пустота, как нож в сердце. Мой взгляд перехватывает Анна, переглядывается с Али. Постепенно за столом стихает гул и становится слишком тихо. Так тихо, что от этой тишины закладывает уши. Опускаю глаза на пустую тарелку, не в силах посмотреть в сторону матери. Мне не хватает храбрости взглянуть на братьев и сестер и увидеть там ответ на вопрос: где отец? Нет сил даже злиться, просто чувствую в себе необъяснимое опустошение и гулкую пустоту. Мы дети, пока живы наши родители, когда теряем кого-то одного, мы сиротеем.
Не знаю, сколько времени длится всеобщее молчание, но почти все вздрагивают, когда слышатся уверенные шаги. Поворачиваю голову в сторону двери и облегченно вздыхаю, увидев в дверном проеме фигуру отца. Как же я рад обмануться в своих ожиданиях!
— Папа! — Али первый подскакивает со своего места, следом за ним Азамат, но отец одним жестом руки их останавливает. Братья садятся обратно.
— Простите за опоздание, вылет самолета задержали. — Отец проходит на свое место, расстегнув пиджак, опускается на стул. Обводит всех внимательным взглядом, улыбается.
Сразу исчезает гнетущая тишина. За столом возникает непрерывная болтовня сначала между невестками, потом подключаются и те, кто молчал до времени. Дева общается с Алией, в их разговор иногда вмешивает то Карина, то Сафина. Я стараюсь не выпадать из беседы, но поглядываю на отца. Он совсем ничего не ест, хотя его тарелка наполнена, пьет воду и выглядит изможденным, если посмотреть внимательно. Улавливаю момент, когда его взгляд направляется на маму, читаю по губам, как он ей говорит «все хорошо». Мама улыбается не только губами, но и глазами, но при этом осуждающе качает головой.
После ужина все разбиваются на маленькие группки и перемещаются в гостиную пить чай со сладостями. Убедившись, что Дева прекрасно проводит время в компании моих любимых невесток и сестер, иду на поиски родителей, которые внезапно исчезли из поля зрения. Проходя мимо малой гостиной, где обычно
— Саид, ты меня своими выходками доведешь до гроба! — мама возмущается. Приостановившись, заглядываю в щель неплотно прикрытой двери. Отец сидит на небольшом диване, устало улыбается, наблюдая, как мама мечется перед ним, словно львица в клетке.
— Я хочу умереть дома. Ты должна держать меня за руку, пока мое сердце не остановится.
— Прекрати! Слышишь меня? Прекрати нести эту чушь! Ты обещал мне жить долго и счастливо! В конце концов, Саит вернулся, привез внука. И девушка его очень милая.
— Саит не вернулся, он всего лишь приехал в гости. Не обманывай себя, Аля, не тешь себя пустыми мечтами.
— А вдруг передумает… — Голос мамы неожиданно затихает. Я вижу, как она присаживается рядом с отцом, кладет ему голову на плечо, а он ее обнимает и целует в макушку.
Отступаю от двери назад, с гулко бьющимся сердцем захожу в соседнюю комнату. Это библиотека с фортепьяно. Подхожу к окну и прижимаюсь разгоряченным лбом к прохладному стеклу. Ком в горле мешает дышать, в глазах непривычная влага. Я, конечно, понимал, что отец у меня не молодой, но никогда не задумывался о том, что однажды могу приехать домой и не обнаружить его. Не думал и о том, что мама так сильно по мне скучает, тайно мечтая о моем возвращении домой. С одной стороны, меня всегда тянуло в Дубай, я привык быть рядом с семьей, с другой стороны, у меня теперь есть своя семья, которая осела в Лос-Анжелесе. И помня нежелание Девы пересекаться с отцом — она все еще таит на него обиду за прошлое — я не считаю себя в праве настаивать на изменении ее решения.
— Саит? Почему ты тут один? Уединяться в библиотеке надо с девушками, — раздается за спиной насмешливый голос отца. Поспешно вытираю глаза, оборачиваюсь. Он прищуривается и недовольно поджимает губы.
— Чего глаза на мокром месте?
— Соринка попала.
— Соринка? Хорошо, что не бревно.
Его насмешка заставляет улыбнуться. Отец подходит к креслу и устраивается поудобнее, жестом руки просит сесть напротив него на диване. Нам не суждено побыть вдвоем, потому что в библиотеку заглядывает Анна, увидев нас, заходит. Следом за ней тут же подтягиваются Алия, Азат и остальные братья. Сразу же становится тесно, но все умудряются найти себе место.
— Давно мечтал, чтобы все мои дети собрались под одной крышей. Последние годы это была трудновыполнимая задача.
— Заметь, сегодня даже не твой день рождения! — Анна оказывается возле кресла отца, присаживается на подлокотник. — Мы за тебя переживали, пап.
— А что случилось? — вдруг спрашивает Азат, и я понимаю, что о недомогании отца не знает еще и младший брат, а вот Алия выглядит так, словно давно в курсе.
— Были проблемы со здоровьем, но сейчас все хорошо.
— То есть, не случись у меня травмы, я бы мог тебя не увидеть? Все знали, что ты лежишь в больницы, а я… — Азат выглядит недовольным и обеспокоенным и немножко злым. И я разделяю его настроение. Мы бы с ним могли просто не успеть попрощаться с отцом.