Сакура на краю вулкана

Лангрейн Виктория

Взгляд мальчика встретился с внимательными бледно-голубыми глазами молодого мужчины. Последний рассматривал Мики, словно дикого зверька, и, откровенно говоря, не понимал, что ему делать дальше. Отчитать? Но он и без того напугал мальчишку до дрожи в коленях. Тогда встряхнуть и отпустить? Опять-таки, легко переборщить.

– Простите, пожалуйста, – очень тихо произнес кто-то рядом.

Мужчина с легким удивлением отметил, что чужой голос прозвучал очень приятно, даже мягко. Но поворачивал он суровое лицо без каких-либо лишних эмоций. Справа оказалась девушка.

– Извините,

пожалуйста, прошу вас. Он…он не хотел, совсем мальчишка. Простите, – ещё тише пролепетала она, явно стараясь смотреть в белую рубашку собеседника, но никак не встречаться с его грозным взглядом.

Это субтильное создание казалось таким маленьким по сравнению с ним. Мужчина снова внутренне удивился. Она была совсем худой, с очень тонкими плавными изгибами шеи и рук. Легкое нежно-розовое платье делало её какой-то эфемерной, почти неосязаемой. Быстро брошенный взгляд со стороны девушки позволил его обостренному вниманию уловить необычно яркую зелень испуганных, метущихся глаз.

– Вы уж присматривайте за своим мальчуганом! – неожиданно вмешался в разговор улыбающийся парень. Он выплыл из-за спины молодого мужчины в тот самый момент, когда обстановку нужно было разрядить быстро и безболезненно. – Босс, отпустим его?

Босс только кивнул и разжал пальцы. Он взглядом проследил за тем, как мальчишка безмолвно метнулся за спину своей спасительницы, хотя эта спасительница выглядела не храбрее спасенного.

– Спасибо, - прошептала худая девушка, слегка улыбнувшись предприимчивому темноволосому парню.

Буквально через несколько мгновений посетители вместе с перепуганными Элин и Мики изумленно смотрели вслед удаляющейся группе из четырёх человек.

– Лучше об этом родителям не говорить, влетит, - с облегчением выдохнула девушка.

– Угу.

Испуг уже прошел и уступил место мальчишескому хвастовству: про то, что он чуть не снес с ног одного из глав местной мафии, обязательно узнают друзья. Пусть завидуют такому столкновению!

Девушка посмотрела на Мики с недовольством, но промолчала. Знал бы он, как внутри все сжалось от страха, когда она увидела, кто держит мальчика за воротник. Нужно было что-то срочно сделать, чтобы этого сорванца просто напросто не прибили! Поэтому, пересилив собственный страх, Элин собрала все капли смелости и, как могла, заступилась за ребенка. Пусть он очень вредный маленький засранец и не совсем понимает, что в таких ситуациях не шутят, но понимает это она. И знает о реальной опасности, исходящей от подобных личностей.

Эти люди назывались в их местах семьей Моор и, согласно истории, создали из захудалой портовой деревушки небольшой, но весьма процветающий город. Власть семьи распространялась на все, до чего могла дотянуться, вплоть до верхов местного самоуправления. И, возможно, именно из-за этой власти в городе до минимума сводился показатель любого вида преступности, кроме очень крупного. Ходили слухи, что контрабанда наркотиков, оружия и фальшивых денег все же имеет место, но кому до этого было дело?

Город крепко стоял на ногах, город был благодарен.

Главных членов семьи Моор боялись и уважали не только из-за положения, но и из-за внушительной внешности. Взять хотя бы того, с кем

столкнулся Мики.

Тадеуш Моор был младшим сыном папы Адальбо. И Тадеуш Моор представлял собою нечто мощное, иначе не сказать. Молодой мужчина, которому вскоре должно было исполниться тридцать лет, уже заслужил себе славу грозного и взрывного человека, характер которого сравнивали с действующим вулканом. Почти двухметровым ростом и широким мускулистым торсом Тадеуш с легкостью заставлял любого испытывать страх, даже невольное уважение к своей персоне. Он считался не особо эмоциональным парнем, совершенно не понимающим шуток. Но если кому-то удавалось ему чем-то не угодить, а, хуже того, разозлить, то тот несчастный мог прощаться с жизнью. В крайней степени гнева младший Моор был страшнее своего отца. Так говорили люди.

И именно в такую личность, чьи грубые в своей прямоте черты лица могли выражать лишь гнев, угораздило врезаться Микки.

Пожалуй, о странной встрече в городке будут болтать ещё неделю. И это Элин понимала со всей неприятностью осознания, на которое была способна её скромная душа. Девушка и представить себе не могла, что ей будет настолько страшно. Окажись она чуть повыше, чем метр шестьдесят четыре, то и колени бы тряслись не так сильно, думалось ей. А в голове всё всплывал его неприятно надменный взгляд сверху вниз.

2.

В комнате его матери было очень светло. Солнечные лучи разливали золотое тепло щедрыми потоками по полу и стенам, и столько мягкой и удобной мебели, окутанной бежевой тканью, не нашлось бы ни в одном помещении их большого дома.

– Милый, мне нужно кое-что купить в городе, - мягко произнесла невысокая женщина.

Её волосы, оттенком похожие на темный пепел, слегка серебрила седина. Но весь внешний вид возраст охватили не так сильно, как мог бы в пятьдесят с лишним лет.

– Хорошо, я скажу отцу, что нужно выделить людей, - отозвался молодой человек, который стоял у одного из трех огромных окон.

– Нет, нет! Не проси отца. Он так занят последнее время, не будем его отвлекать, – её теплая улыбка разгладила тонкие морщины на загорелой коже губ, но увеличила их у уголков бледных глаз.

– Тогда тебя будут сопровождать мои ребята.

– Что ж, пусть так.

На самом деле женщине хотелось, чтобы эту небольшую прогулку разнообразило присутствие её младшего сына. Однако сын уже давно перерос то время, когда так любил гулять с матерью по красивым улицам их городка.

– Спасибо, Тадзио.

Его взгляд мгновенно потеплел. Этим ласковым именем, так нежно, могла называть мужчину только мать. Он оглядел её длинное легкое платье в пол, затем скользнул взглядом по родному лицу и неожиданно замер. Позади женщины мелькнуло нечто бледно-розовое, и Тадеуш решил внимательнее разглядеть это.

– Новая?

Мать обернулась, чтобы понять, о чем идет речь. На стене висело изображение тонкой в своей изящности сакуры на бежевом фоне. Белоснежные, слабо отдающие очень светлыми розовыми оттенками цветы в изобилии украшали крону дерева. Они, казалось, ломили его хрупкие ветви своей тяжестью – так их было много.