Салочки. Я тебя догнал
Шрифт:
А сам молча натянул штаны и кофту и вышел из нашего укрытия в чернеющий в ночи лес. Я осталась одна и впервые за много лет почувствовала, как по щекам катятся слезы.
Такие соленые, такие несправедливые.
Глава 12. Олег
Вышел из домика и по петляющей среди кустов тропинке углубился в чащу. Уходить далеко нельзя, но мне было необходимо проветриться. Выгнать из головы этот ужасный гул роя пчел. Словно они сидели внутри и жалили, жалили, жалили.
Нас с детства, со школы было четверо
Сдружились и проходили испытания за испытаниями, которые нам подкидывала жизнь. Со временем это стало больше, чем просто ребячество. Вопросы становились острее, а спины ближе.
Теперь как никогда видел в этом чью-то незримую руку. Даже понимал чью. Иванютин, не кто иной, как больной психопат, находящий удовольствие в игре жизнями людей.
Как-то раз я набрался смелости и спросил у отца, зачем он поощряет игры для взрослых, почему не прикроет и не приструнит своего цепного пса. Тот лишь улыбнулся и сказал, что власть иногда надо сдабривать чем-то острым. Иначе станет слишком пресно.
Интересно, он знает, какую затерял игру его помощник? Хотя, думаю, нет. Уже много лет отец словно слетел с катушек. Наелся этой самой властью по самое не балуйся.
Теперь все его внимание приковано к новому и свежему конкуренту. Прокурор оказался в городе очень вовремя, с одной стороны, и совершенно не к месту, с другой.
Творится что-то страшное, и то, что я сейчас здесь с Кариной, а Марк, судя по всему, заходит на второй круг русской рулетки, явственно говорит об этом.
Братья вообще неизвестно где, и все как никогда запутано. Друзья оказались правы: мы слишком долго ждали, когда можно будет сказать свое слово. Слишком долго терпели с спускали все отцу и Иванютину с рук.
Аид и Цербер, а именно так их звали, успели закрутить все слишком сильно, так, что не видно начала и конца. Тяжело вздохнул и всмотрелся в виднеющуюся из-за стволов деревьев луну.
Она выглядывала, освещая тропинку, и словно манила обратно в домик. В одно из тех мест, где хотя бы этой ночью я смогу чувствовать себя спокойно. Вместе с Кариной…
Бросил взгляд в чернеющие окна. Я оставил ее одну в полумраке, но не мог иначе. Она только что узнала невероятные вещи. Те, что меняют в принципе все. Расставляют по своим местам и ее ненависть ко мне и к брату.
Я не знал всех подробностей смерти их родителей, но о многом догадывался. Все связано. Не удивлюсь, если и эта девушка, Лиза, тоже оказалась подсунута Марку не случайно. По крайней мере, зацепила она его крепко.
С тяжелым сердцем принял решение возвращаться в домик. Если на нас открыта охота, то уже завтра с утра нужно выдвигаться в путь. Я подумаю куда, но все же, скорее всего, вернусь в Гродный. Надо забрать мать, иначе ей не выжить.
Я не представляю, как буду это делать, но другого выхода нет. Главное, чтобы нас никто не обнаружил раньше времени. У меня много врагов, и многие будут рады отыграться на сыночке мэра.
Отец будет в бешенстве, как такое вышло. Сойдет с ума от злости
М-да. Ситуация… Я сегодня должен быть возле особняка русской рулетки, а не в няньках младшей сестре Марка. Только что-то мне подсказывало, что если друг не справится, то я останусь единственным, кто способен сохранить ей жизнь.
При мысли о том, что кто-то покусился на тоненькое девичье тело, внутри все закипало. Меня и так разрывало от невозможности определиться, а теперь еще и это свербящее чувство.
Карина. Свалившаяся на мою голову несчастная избалованная девочка. Манящая и невероятно страстная. Я стал для нее первым мужчиной, и она со всем пылом раз за разом отдается мне, несмотря на противоречивые чувства.
Что с ней дальше делать? Отпустить? Нет. Пока я не мог, она и так слишком много дров наломала. Винил ли я ее в салочках и том, что произошло? Разумеется нет.
Она стала лишь винтиком в отлаженной системе гениального психа. Не будь ее выходки, он нашел бы другой способ добраться и до нее, и до меня. Он сам сказал об этом. Просто вопрос времени и разнообразия игр.
Пусть лучше так, но видит бог, как это не вовремя. Как это сейчас все некстати. Я как никогда был близок к тому, чтобы забрать маму, чтобы достать ее из этого осиного улья, где за каждым углом смертельная опасность. А теперь…
Направился к дому. Шел быстро и четко. На секунду перед дверью залип. Надо бы поговорить с девочкой. Обрисовать ситуацию и понять, что делать дальше. Раз игра началась… Все слишком запуталось.
Толкнул дверь и снова замер. Она лежала со стянутыми наручниками руками ко мне спиной. Свернувшееся калачиком полуголое тело. Она судорожно всхлипнула, и внутри от этого звука рушились барьер за барьером.
Такая нежная, такая тонкая и сильная. Пропитанная ненавистью, но на самом деле добрая. Это сидело в глубине ее глаз, и я намеревался достать это наружу.
Осторожно подошел к ней и тронул за плечо. Она дернулась, вставая и поднимая на меня свои невероятные, черные как эта ночь глаза. Дааа… Кажется, я обзавелся еще одной проблемой. Маленькой темноволосой проблемой, которая прислонилась ко мне своим податливым телом и прижалась к губам.
Разве можно устоять, когда такая девушка отдается тебе? Когда соль на ее щеках попадает на твои губы. Подхватил ее, выгибающуюся и извивающуюся в моих руках.
Я снова ее хотел. Хотел до безумия, до звездочек перед глазами. Провел ладонью по ее бедрам в шортах, смял груди. Дерзкие соски уже царапали мне ладони, а взгляд проникал в самую душу.
Она все понимала, понимала и принимала, но, как и я, отдавалась моменту. Нам обоим хотелось забыться в этих касаниях, в этих стонах, стирающих страх за близких, стирающих наши ошибки, будь то поспешность или, напротив, промедление.
Поэтому я обвел грубыми пальцами соски, скручивая их и в награду ловя ее громкий стон мне в зубы. Затем разодрал жалкие остатки майки, приникая губами к пышной груди.