Салочки. Я тебя догнал
Шрифт:
Но лучше бы он меня схватил, потому что вместо этого он довольно громко процедил:
– Да если бы Олег не поджарился, мне ни ты, ни твой ублюдок не были бы нужны. Но за неимением сына придется терпеть твое общество несколько месяцев, но, поверь, санаторием они для тебя не станут!
В стороне от меня скрипнуло кресло, а я прикрыла глаза. Ну зачем он сказал это? Почему именно сейчас? При ней…
Но таким людям не свойственно думать об окружающих. Они не предполагают, что своими словами могут причинить
Распахнула прикрытые глаза и посмотрела на маму Олега. Как я и предполагала, она встала, вцепившись в край стола. Охрипшим голосом прошептала:
– Что значит «за неимением сына»?
Ее голос даже в таком состоянии колокольчиком разлился по комнате. Он был удивительно мелодичный. Самое интересное, что вместе с мамой Олега поднялись практически все охранники.
Они среагировали моментально, словно настроенные на нее антенны. Это настолько сильно бросалось в глаза, что Аид побледнел. Подошел к ней вплотную и язвительно произнес:
– Да, Агата, твой ненаглядный сынок хотел сбежать с этой, – он ткнул в меня пальцем. – Но не смог. Подорвался в старом грузовике. Так что теперь в поддержании твоей жизни нет необходимости по большому счету.
Она оперлась на стол, едва не рухнув. Ее тонкие пальцы сжали глянцевую поверхность, цепляясь за нее как за спасение. В глазах промелькнули непонимание, несогласие и такая боль…
В каждом ее неосознанном жесте видела себя в тот самый день. Реакция женщины настолько напомнила мне вечер, когда я переживала смерть Олега, что становилось страшно. Зябко.
И я ничем не могла ей помочь.
Не могла подойти обнять. Ведь этот ублюдок сказал, что в смерти Олега в том числе виновата я. Простит ли женщина меня? Можно ли будет наладить с ней общение, или это перечеркнет все, что могло бы быть между нами?
Тем временем все внимание Аида сосредоточилось на новой жертве. Мужчина словно сел на любимого конька и почуял свободу. Он приблизился к Агате вплотную и зло посмотрел на нее. Своими грязными руками задрал ей подбородок.
– Не верю! Никогда не поверю! Мой сын жив, я чувствую это!
Она выплюнула эти слова ему в лицо. Стойкая и прекрасная женщина. Даже сейчас она не сдавалась. Боролась до последнего за свою жизнь. Восхищение ею росло, но только буду ли я достойна ее прощения…
Смотрела на парочку во все глаза. Ангел и подземное чудовище. Они настолько контрастировали друг с другом, что становилось не по себе. Как она вообще решилась выйти за него? Как оказалась в сетях Аида? Неужели не видела, кто он?
И вот теперь они противостояли друг другу, как два противоположных полюса. Ни один не желал сдаваться, только вот для нее этот бой был проигран уже давно… В тот день, когда небо возле Гродного осветила вспышка взрыва…
– Не верь. Ты всегда
Со страхом наблюдала, как он хватает ее за горло и приподнимает. Длинные пальцы оставляли красные следы на нежной коже, а женщина ловила ртом воздух.
Казалось, даже в комнате стало меньше кислорода. Он хотел убить ее, придушить, но этот черт забыл, что теперь есть я. Громко заявила:
– Аид, хорошенько подумай, прежде чем сделать это. Пока мне нет смысла жить, ведь ты все равно прикончишь меня после родов. Но если ты вежливо попросишь и не станешь трогать мать Олега…
Сделала многозначительную паузу, и пальцы мужчины разжались. Агата рухнула к его ногам, жадно хватая воздух. Бледная и изможденная. Она в одно мгновение постарела, но даже так выглядела прекрасно.
Как уставший белокрылый ангел, познавший самое большое горе на земле. Познавший, что значит боль, невыносимая, съедавшая тебя, как огонь уничтожает все живое…
А этот урод смотрел на меня как на забавную зверушку, изучал и в конце концов ухмыльнулся:
– А знаешь, теперь я начинаю понимать Цербера. Он со своими играми всегда казался мне странным. Немного больным. Но сейчас…
Он схватил Агату за волосы, поднял ее и провел пальцем по тонкой шее. Она дернулась, но хватка мужчины оказалась сильнее.
– Сейчас и я получаю удовольствие от наших кошек-мышек. Это как управлять поездом на железной дороге в детстве. Хочу – поворачиваю вправо.
И он протащил жену к столу, больно ударив ее об него. Я хотела прикрыть глаза, но не могла этого позволить себе. Наоборот, лишь распахнула как можно шире.
– Или влево.
Он со всего маху шваркнул женщину о стул, на котором она сидела. Послышался жуткий звук, и она всхлипнула. Но при этом даже не подняла глаз. Лишь сжала кулаки в ненавидящем жесте.
– Теперь вам обеим будет весело. Ты бы могла избавить ее от этих страданий, но нет… Теперь Агата сполна познает на себе всю мою фантазию. А она у меня, поверь, еще почище, чем у Цербера, будет. Просто не было повода ее проявить.
Я побледнела. Бросила короткий взгляд на женщину, но та все еще не поднимала головы. Но он не может, не может так сделать! Я не позволю! Твердо сказала:
– Если ты ее только тронешь…
Аид кивнул одному из своих молчаливых охранников и промолвил:
– Карину в клетку, а эту до моего особого распоряжения в комнату. Сегодняшняя ночь будет веселой.
Я сопротивлялась. Кричала и пыталась вырваться. Меня снова тошнило, но это не шло ни в какое сравнение с диким ужасом. Я визжала почище этого ублюдка.