Сальто-мортале

Малерба Луиджи

Верно, ничего не разберешь, сказала Россана, но у полиции зрение хорошее. В траве она нашла кое-что. Ну хорошо, кое-что в траве, сказал я, лично мне это даже приятно, хотя и не очень. Но что именно? Что именно — никто в точности не знает. Может быть, нож, сказал я. Нет, речь идет не о ноже или о чем-либо определенном, а так, вообще... Этого не может быть, сказал я. Полиция — не Платон, который рассуждал о вещах вообще. Надо узнать, что они там нашли, сказала Розальма.

На лугу много чего можно найти. Не была ли это случайно бутылка, сказал я, а может, вилка, втулка, шкатулка или там ракушка. Ракушка — на лугу?!

В ДЕСЯТИ КИЛОМЕТРАХ ОТ МОРЯ? —

удивилась Розанна. Я хотел сказать,

что кто-то ее принес. Оставь в покое ракушку. Жена каменотеса из Павоны видела, как в руках у полицейского сверкнул какой-то предмет, похоже, латунный.

В таком случае, сказал я, это случайно был не курок, или замок, или звонок? Звонок на лугу? — еще больше удивилась Розальма. Тут нет ничего странного, в любом месте можно найти звонок — на лугу, на тротуаре, на асфальтированной дороге, на площади Флоренции или Милана, в больнице Альбано. Однако, сказала Розельда, латунный звонок — это как-то странно. Пожалуй, ты права. Вернее, явно права.

Только не поддавайся панике, сказала она. Ну хорошо, я ничему не поддамся, не волнуйся. А может, это был кристалл, коралл, адмирал? Послушай, адмирала не так-то легко найти на лугу. Есть крейсера, линкоры, вот на них — адмиралы, а в луговой траве — что-то не очень верится. Ну хорошо, ты не веришь, а между тем на лугу чего только не бывает, недавно вот нашли лунный камень, он пробил в земле здоровенную дыру. Адмирала, Розальма, с твоего позволения, можно найти всюду, даже на лугу возле Средневековой башни. Оставим в покое адмирала, скажи лучше, что бы ты хотела увидеть на том лугу? Стилет, столб? А может быть, пантеру или пуму? Что такое пума? Это такой кровожадный зверь американских лесов. Я про нее ни разу не слыхала, сказала Розальма. В словаре итальянского языка Цингарелли о ней вот что говорится: «Тело стройное, зверь без гривы и без кисточки на хвосте». Жаль, что у нее, бедняжки, на хвосте нет кисточки. Еще в словаре сказано: «Одноцветная пума — зверь робкий и пугливый, нападает на стада, чаще всего на овец». Но где же эти стада овец находят корм в американских лесах? Я никогда не слышал о лесных овцах. И потом, если пума такой робкий зверь, как это утверждает словарь итальянского языка Цингарелли, как же она нападает на стада? Я бы не хотел встретиться с пумой лицом к лицу.

А вот внизу страницы есть и рисунок, судя по нему, пума похожа на тигра или же на пантеру. Так почему вы утверждаете, что это зверь робкий и пугливый?! Вы сами себя выдали вашим рисунком. Хотели, чтобы пуму принимали за кролика, а на самом деле —

ЭТО СВИРЕПЫЙ ЗВЕРЬ.

Если их в американских лесах очень много, не знаю уж, как и быть — идти дальше или вернуться. Надо быть крайне осторожным, потому что одноцветная пума сливается с желтой листвой американских пальм. Ты ее не видишь и не слышишь ни малейшего шороха. Идешь себе спокойно, а она может внезапно напасть на тебя сзади. Она прекрасно прыгает, как все хищные звери. Возможно, она и робкая, и пугливая, как утверждает словарь итальянского языка Цингарелли, но с вашего позволения —

ЭТО ЖЕ КРОВОЖАДНЫЙ ЗВЕРЬ!

Я держу палец на курке ружья, а ты идешь сзади на цыпочках. Ты смотришь вправо, а я — влево. Ох, эти пальмы с остроконечными листьями! Эта удушливая жара! Эти заросли папоротников! Сквозь листву даже неба не видно. Есть от чего испугаться. Розальма со страхом смотрит на меня и спрашивает: — Что мы с тобой делаем в американском лесу? Почему бы нам не вернуться домой, никто нас не заставляет здесь оставаться. Ты права, сказал я, давай вернемся в Италию. А ты оставь в покое пуму, сказала она, оставь ее, где она живет, в американских лесах.

Однако полиция продолжает искать что-то на лугу, сказала Розальма, а с полицией шутки плохи. Однажды она нашла в ухе трупа снимок убийцы в момент преступления. Ну и что из того? Я засмеялся. Можешь смеяться, сказала

Розина, но постарайся, чтобы тебя не услышала полиция. Учти, что

У ПОЛИЦИИ

ДЛИННЫЕ УШИ.

Запомни, у полиции необыкновенные уши, они улавливают звуки лучше радара. Я слышу получше полиции, сказал я. Так ты слышишь вой сирены? Нет, я ничего не слышу. Я поняла, ты просто не хочешь слышать.

Это приближается полиция на своих «пантерах», сказала Розальма, через минуту они постучат в дверь и захотят войти. Давай затаимся, Розелла, будто в квартире никого нет. А она сказала: — Если полиция захочет войти, то обязательно войдет, полиция открывает дверь ломиком, снимает ее прямо с петель. Ну хорошо, ломиком, сказал я, если хочет, пусть входит — ведь алиби-то у нас есть.

В ожидании полиции я закуриваю сигарету. И думаю о последней сигарете осужденного на смерть, о совах, летающих над долиной, если только они сейчас летают, о стариках на скамьях в парке, если только рядом есть парк, а в парке — скамьи, иначе им приходится сидеть на земле, а если есть трава — на траве. Я на землю не сяду, а на траву — тем более.

Но что происходит вокруг? Кто это стреляет? Чего они хотят, чего вы хотите? Кого вы преследуете? Я готов принести клятву — только скажите, в чем надо поклясться, и я поклянусь. Но разрешите мне уйти!

Там на лугу установили рекламный щит, на котором написано: «Молокотекс». Вы спекулируете даже на трупах. Вы, с вашей гнусной рекламой!

15

Воскресенье люди проводят дома, а я вот катаюсь на велосипеде. Зимой люди — у печек, летом — у окна, с книгой в руках, я же проскальзываю в дверь и уезжаю. Читаете ли вы книгу или иллюстрированный журнал, собираетесь ли с мыслями или открываете Библию на любой странице и прочитываете эту страницу — вы всегда черпаете что-то для себя полезное. А я вот предпочитаю весь день крутить педали, под солнцем или под дождем, все равно мчусь по равнине, свободный и одинокий, как носорог.

По правую и по левую сторону дороги — заросли олеандров с красными и розовыми цветами. А дальше за зарослями — оливковые деревья, несколько пиний, дикие вишни, два древних каменных дуба, вспаханное поле, два ряда виноградных шпалер, луг. Возможно, я немного увлекся, но почти все, что я перечислил, там есть. На крутой подъем я забираюсь пешком — я возвращаюсь из Казале Аббручато в Альбано.

Справа возвышается недостроенный покинутый дом — видно, его владельцы в последний момент передумали. А между тем место чудесное, оттуда открывается красивый вид. Рядом сложены блоки туфа, немного кирпичей и пуццолана, но строителей не видно, их нет. Стоит бетономешалка, валяется моток колючей проволоки, обломки белого камня-травертина, поржавевший велосипед. Подхожу ближе. Велосипед той же марки, что и мой, той же модели, того же цвета. Такой же звонок, как, впрочем, и фонарь, но этот велосипед — куча хлама. Я внимательно осматриваю его: на раме та же вмятина, что и на моем. Я бы даже принял этот ржавый велосипед за мой, если б только я не придерживал моего. Ох уж эта симметрия! Щиток сломан там, где погнут щиток моего велосипеда. Прошли месяцы, а может и годы, с тех пор, как этот ржавый велосипед бросили здесь.

Я оглянулся вокруг — никого, но почувствовал, что за мной наблюдают. За пахучими кустами прячется человек. Он целится из ружья, прямо мне в лоб.

СИТУАЦИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ.

Я уже чувствую, как слева чуть выше виска пуля вот-вот пробуравит дырочку. Он никак не решится нажать на курок. Я, не шевелясь, жду выстрела. Да, но если я умру, вся эта история закончится преждевременно.

Я накрываю ветками остов ржавого велосипеда, его никто не должен видеть. Встаю с земли и возвращаюсь на дорогу. Делаю вид, будто ничего не случилось, но этот ржавый велосипед, этот недостроенный дом, эти заросли олеандров...