Салют, Варварята!

Исакова Галина

8 июня 2007 года

Три года красавцам

Сафи — Венита прекрасно себя чувствует, живет за городом и радует своих хозяев. Иногда больно бьет маленьких собачек, которые мешают своей навязчивостью богатырскому мастифячьему сну. Она настоящая красавица. Собиралась замуж. Хозяйка ей говорит: «Учисяяяя!» А она: «Люблю и все тут!» — не слушает умных слов. Но замуж все-таки не вышла, передумала. Или «ее передумали»… Уговорили жить королевишной — одной такой в целом свете.

Леся на

пару с догиней Асей тоже живет неплохо. Леся — вылитая мама Варвара. Одно лицо! Только Варвара помассивнее и потяжелее, но на то она и мама. Задвиги Леськины — про «боюсь» иногда обостряются, тогда она достает свой мятый плакатик: «Как страшно жить!» Но потом жить становится не страшно, а очень даже весело, интересно. В общем, вполне можно. Особенно, когда мама ошибается и кладет две порции мяса в одну миску.

Однажды хозяйка Леси — Катя поехала на авторынок покупать новую машину. Ходит по рядам, придирчиво смотрит: надо чтобы в машине багажник был большой — дога и мастифа возить.

Подходит к Кате один такой, местный, не совсем продавец, а такой специальный человек, который из Калинграда машины перегоняет сюда под заказ. Шофер-продавец-бизнесмен — един в трех лицах. Пристал: «Давайте, я вам помогу».

— Ну помогите, — разрешила Катя.

— Вот к примеру, вам зачем большой багажник?

Катя с веселым апломбом каждого мастифовладельца снисходительно бросает: «Собаку возить. Большую».

— Большую? А порода какая? — Оживился продавец.

— У вас такой нет. — С привычной — от глупых вопросов — напускной усталостью любого мастифовладельца отвечает Катя.

— Ну какая? — Не унимается тот.

— Английский мастиф. — В контексте «мужик, ты сам напросился».

Мужик начинает смеяться и смеется долго, красиво и заразительно. Окружающие вдоволь налюбовались его ровными белыми зубами.

— А вы, наверное, Катя? — отсмеявшись, спрашивает он. — Я хозяин дедушки вашего, Босса, Варвариного папаши. Так что мастифов я знаю, это мы в Екатеринбург мастифов завезли.

И улыбнулся. Уже не как бизнесмен-акула, а как родня-родне…

Прихожу как-то в гости к Ульяне — хозяйке Влада. Влад меня, конечно, не узнал. Здоровый конь — 110 кг, высокий и рыжий-рыжий. В папу. Теленок ласковый. Балбесина добродушная, но умница!

Погостила, выходим на улицу, провожаемся. На лавке сидит гражданин явно алкашеского сословия. Видит Ульянку, улыбается щербатым ртом: «… рассьте!» Удивляюсь: «Какие у тебя знакомые однако…» Ульянка отмахивается: «Да это не мои, это Владовы друзья. Он у нас лучший друг всех людей. Без высокомерия парнишка абсолютно. Любит всех! А уж алконавта утешить в трудную минуту — милое дело!»

Про Димыча — Оскара не знаю ничего, связь и до этого осуществлявшаяся через «третьих лиц» оборвалась. Я очень надеюсь, что мальчик здоров и вырос в настоящего мастифского мастифа — 100-килограммовую «машину» с хорошим интеллектом и добрым сердцем.

Про Боя —

Бархатные Сумерки информация ко мне пришла путем кружным и интересным. Идем с Варварой с прогулки, уже подходим к подъезду. Прямо на дорожке, почти у дверей, стоит огромный «Мерседес» — ни пройти, ни проехать! Я сделала суровое лицо, неодобряющее поступок сидящего за рулем водителя, но предусмотрительно в дискуссию не вступила.

А тут водитель стекло опускает — добродушная такая рожица вылезает, хоть голова и бритая, — и дружелюбно так спрашивает: «Девушка, а это у вас английский мастиф?»

Я злобность как-то порастеряла, стою, удивляюсь. Ну, думаю, если бритая голова знает такую породу — не все еще у нее, головы, потеряно! Ну и приятно, конечно, что с первого раза в яблочко.

— Да, — говорю, — он самый. Мастиф. А вы откуда знаете?

— А у друга, — отвечает Голова, — тоже мастиф живет. Только он кобель и побольше вашей будет.

Бой! Мальчик наш! Сынок!

Я разулыбалась:

— Знаю Боя. Сын наш. Вот ее, — киваю на Варвару, — рОдный сын и есть. Ну, как он там поживает?!

— Да хорошо поживает. Можно сказать, лучше всех. Огромный такой! — Дяденька явно привык все оценивать по размеру.

Ничего более существенного про Боя выяснить не удалось, да и ладно, главное, жив, здоров, ходит гоголем. Еще бы не гоголем — единственному-то в своем городе!

Вот такие они, выросшие Варварятки. Венита, Бой, Оскар, Влад и Люсинда. Их можно звать по-разному. Но они навсегда останутся Варварятами…

А точнее так: есть мастифы, а есть — Варварята.

Жизнь не стоит на месте. Мы так и живем с Варварой. Сейчас ей пять с половиной лет, морда начала седеть. Вязать ее я больше не стала и уже не буду. С Клубом мы практически не общаемся.

Варвара, хоть и вредничает иногда, но все равно ангел с крылами. Она подстроена под меня, и мы просто живем в удобном для нас тандеме. Жизнь — она разная… С приступами любви, взлетами и разочарованиями. С праздниками и болезнями. С воспитанием, без воспитания, с длинными прогулками, с короткими… С обидами, разборками, упоением, гордостью и умилением, усталостью и вдохновением…

Я не изображаю из себя ни великого дрессировщика, ни мамочку-квохтушку, а иногда изображаю и то, и другое, а собака не изображает ни робота, ни ходока в самоволке. Просто мы вместе в этой жизни, вот и все.

Варварины истории (из нового)

Грязечелебница или скотский уголок

Холодной весной.

Мерзну, мерзну. Организму не хватает ни человеческого, ни батарейного тепла. Умные люди посоветовали использовать собаку — живую грелку, 90 килограммов (после родов Варварушка раздалась) чистой психотерапии. Позвать ее в кровать, обняться и спать сладко-сладко.

Приглашаю. Обнимаю. Сплю.

Но у нас ведь все не слава Богу! В кровати становится грязно, боюсь, не повредит ли это моему здоровью?