Сам дурак! или Приключения дракоши
Шрифт:
– Нормально. А я…
– Посмотри в воду. Нравится?
Что такое? Ух ты… Прозрачная вода купели золотисто поблескивала – будто на дне плавали золотые рыбки. Стаями.
– Это твои чешуйки! Здорово?
– Д-да…
Интересно, а что там на спине? Я изогнула шею. О! Ну не сказать, что увидала красоту для драконьего журнала. Тот еще видок. Старая чешуя почти вся осыпалась, новая пока проросла крохотными такими капельками, и шкурка в реале смотрелась лысой и несимпатичной. Да-а, сидеть мне ближайшие дни в бассейне и носу не высовывать. В таком виде только людей… то есть драконов смешить.
– Сандри! – повысили голос дети, почему-то не желавшие пугаться. – Тебе помочь?
– В чем?
– Собрать чешуйки. Пересортировать, отнести в твою пещеру. Раздать на память, кому хочешь. Как положено.
Хм. Опять я чего-то не знаю. Как пересортировать? Зачем? И – раздать? Что за новости?
– Ребятки, вы про что?
– А ты не знаешь? – обрадовались «ребятки». И как начали мне все объяснять…
Через пять минут у меня звенело в ушах и пухла голова от новой инфы. Оказывается, драконья чешуя делится на несколько сортов. Во-первых, самая ценная та, которую выдернули по-живому, а не с линьки. Она идет на всякие волшебные штучки и зелья. Во-вторых, та, которая с линьки, тоже годится, хоть и не такая дорогая. Из нее можно делать зелья (послабей, но вполне годные), украшения – если чешуйки мелкие, блестящие и одинаковые. Многие маги берут на амулеты. Латы тоже получаются – хорошие, прочные. А один мастер, говорят, нанял двух драконов – плавить несортовые чешуйки и фигурки из них делать.
Так вот, если я захочу, они помогут мне все это собрать и пересортировать. На ценное-среднее-бросовое. А потом раздать на память по чешуйке тем, кого любишь.
– Любишь? – переспросила я.
Далеко им придется лететь…
– Ну маме-папе, – принялись перечислять дракончики, – братьям-сестрам, другим сородичам. Друзьям, конечно. На память. Ой! Держи ее!
Мы подскочили. Вынырнув из-за скалы, к воде мчалось что-то толстенькое, круглое, разноцветное.
– Ой! – запищал детский сад. – Держи! Лови! Хватай!
Бэмс! Нервы у меня не железные, так что я сбила это «что-то» хвостом и прижала лапой. Оно хрустнуло. И нас тут же накрыло волной вспененной воды. Блин, ну сколько раз уже попадаюсь! Нельзя в бассейне так резко дергаться, нельзя! Чуть всю купель не выплеснула.
– Ой… – расстроился Йорке. – Что ты делаешь?
– Держу, – пробурчала я, разглядывая то, что осталось от врага – кашу из песка, желтого непонятно чего и воды. – Это что такое?
– Это тыква была сахарная, – убито вздохнул дракончик. – Самую сладкую выбрали из вчерашнего урожая. Тебе. Первые всегда самые вкусные.
И он снова печально посмотрел на «самую вкусную».
– Что ж ты кричал: «Держи»?
Йорке опустил голову:
– Что ж еще кричать, когда падает? Я думал – разобьется.
Да уж, это у тыквы получилось на пять с плюсом. Глупо как вышло…
– Да не расстраивайся так, – влез второй дракошик. – Я тоже вон тыкву принес. И Нидира. А Эррек целых две корзинки, Сандри и Аррейне. И Дарра, и Миррина… И вообще. Голодными не останутся, наоборот. Придется им здорово напрячься, чтоб все это съесть.
– Это точно, – хихикнула Нидира. – Смотри, Сандри. Во-он туда, за скалу. Угадай, какая куча твоя?
Ма-амочки! Они с ума сошли!
– С ума сойти! Аррейна, ты это видела? Э-э… А где Аррейна?
Драконята переглянулись и захихикали:
– А нет ее тут.
– Она еще на рассвете смылась потихоньку. Пешком. Ой, и отругает ее тетя Риррек.
– Куда смылась? – ахнула я.
– Да вернется она. Просто Маррой прилетел. Ну они и…
– При-ле-тел! – передразнила Нидира. – Ураганом явился! Примчал, как сумасшедший, когда ему сказали, что она пропала. Скалу возле ее пещеры раскрошил от переживаний.
– Как?
– А наткнулся в темноте. Так что, помогать тебе?
Мне стало весело. А что? Ничего не изменилось, в племени меня по-прежнему любят, в клане все неплохо, у лучшей подруженьки все нормально. И с Риком все будет хорошо. Чешуйки уже растут, скоро по-прежнему буду красивая, и на помощь примчусь, когда надо будет. Все классно.
– Обязательно помогать.
Вместе мы собрали со дна купели опавшие золотистые пластинки. Моим хвостом и поднятой волной их по всему дну разнесло. Набралось семьдесят четыре. Драконов в клане сорок восемь. С приемышами пятьдесят получается. И еще Беригею… Хватит с запасом.
– Ребята… А ну-ка, выберите четыре самые красивые.
– Вот… И вот. Ой, смотрите, вот эта блескучая какая… На.
– А это не мне. Это вам. На память.
У малышни округлились глаза.
– Ви-и-и-и-и-и-и-и-и-ииии!
Вопль малышат заставил любопытных мочалок коллективно занырнуть на самое дно. Одна, самая впечатлительная, полезла мне под крыло. И тут, конечно, пришла Риррек…
Вечером я лениво качалась на волнах. День вышел тот еще. И с чего я решила, что в бассейне будет скучно? Ага, как же.
Когда Риррек выставила малышовую компанию и взялась за лечение, явились приемные родители. И мы вместе перекусили вкусными копченостями и еще одной сахарной тыквой. Скоро меня ими закормят. Дома никаких новостей, моя комната меня ждет. Только, если я не возражаю, постель они поделили пополам. Часть настила отдали бескрылому дракону из Лесных, пока он лечится. Он не может накрываться крыльями, поэтому его прикрывают моим одеялом. Я не против?
Конечно, не против! Бескрылый дракон… ужас какой. Все равно, что человеку без ног остаться. Гады Золотые Мантии. Руки б им повыдергать за такое.
Насчет них Дебрэ тоже сказал кое-что: отловленных расистов, которые накрыли в середине лета клан Лесных, уже судили и приговорили. Кого к чему. У кого ненависть к драконам появилась из-за каких-то вывихов в психике, тем мозги вправили… ну или вправляют. Быстро ведь это не делается. Кто просто так пошел, по дурости, и много натворить не успел, тех распихали в драконьи кланы, грехи замаливать. На исправительные работы. Потрудиться, а заодно и познакомиться поближе, понять, что чудовищ надо не среди драконов искать. Как сказал Дебрэ, чудовищ ищет тот, кто своих монстров не может на цепь посадить – страх, жадность, обиду. А если ты в ладу с собой, то и мир покажется лучше. Вот они и пробуют, бывшие Золотые. Только немного их оказалось, всего-то шестеро.