Сам себе клан
Шрифт:
– Три дня, – напомнил Ломтев. – И еще одно. Если вы мне лжете, если эта девушка – не моя дочь, если вы держите ее в коме не просто так, и ее рассудок повредился при переходе, или как-то еще, если с этим телом обнаружатся какие-то проблемы, или даже сейчас с ней все в порядке, но в дальнейшем хотя бы один волос упадет с ее головы…
– Вы убьете меня? – спросил Крестовский.
– Нет, – Ломтев покачал головой. – Я убью вас всех.
И что-то такое было то ли в его голосе, то ли в его фигуре, то ли в том, как он
И ни на секунду не усомнился в услышанном обещании.
Глава 13
Крестовский убрал планшет.
– Вы тянете время, – сказал Ломтев.
– Я понимаю, что с вашей стороны все может показаться именно так, – возразил граф. – Но на самом деле мы действуем так, как будет лучше для нее.
– Для моей дочери было бы лучше, если бы вы оставили ее в ее мире и никогда бы не появлялись в ее жизни, – заметил Ломтев.
Крестовский пожал плечами.
– К чему говорить о том, чего уже нельзя изменить? – спросил он. – Это пройденный этап, это прошлое, и пуская прошлое само хоронить своих мертвецов. Я же пришел к вам, чтобы поговорить о будущем.
Ломтев откинулся в кресле. Кресло было старинное, как практически все в этом древнем особняке, которым семейство Громовых не пользовались уже лет двадцать, кожаное и, кроме того, оно скрипело и пахло затхлостью. Как практически все в этом древнем особняке.
В своей прежней жизни Ломтев не особенно ценил антиквариат, зато в своей новой жизни он оказался фактически им окружен.
Ему иногда казалось, что нынче он вынужден жить в музее, но смена обстановки не стояла на первых строчках в списке его приоритетов.
Даже на первой странице этого списка не стояла.
– Давайте лучше сначала поговорим о настоящем, – сказал Ломтев. – Например, о том видео, которое вы мне только что показали.
– Оно настоящее, – сказал Крестовский.
– Не сомневаюсь в этом, – сухо сказал Ломтев. – Но что оно доказывает? Что в императорском госпитале для ветеранов лежит какая-то девушка. Она слаба, она не понимает, что происходит, она постоянно под капельницей, ее кормят с ложечки и не отвечают на ее вопросы. Но вы же разумный человек, граф, или, по крайней мере, удачно прикидываетесь таковым. Как по-вашему, что на этом видео должно убедить, что передо мной именно моя дочь?
– А что вас вообще может в этом убедить? – спросил Крестовский.
– Личная встреча, – сказал Ломтев. – Разговор.
– Вряд ли это пойдет ей на пользу, – сказал граф. – Посудите сами, она не понимает, что происходит, она не понимает, где она и что с ней, мы ей пока даже зеркало не даем, чтобы она не могла увидеть… собственное тело. И тут придете вы, незнакомый человек, выглядящий лет на тридцать старше, чем должны были бы, и скажете ей, что вы – ее отец? И что,
– Рано или поздно вам придется сказать ей правду, – заметил Ломтев.
– Конечно, – согласился граф. – Но лучше сделать это тогда, когда наши психологи сведут на нет последствия возможного культурного шока и вынесут вердикт, что она к этому готова. Не судите по себе, Алекса… Виктор. Вы – взрослый человек…
– Она тоже – взрослый человек.
– И вас предупредили о том, что будет, – не дал себя сбить с толку граф. – Вас подготовили к тому, что будет, но вспомните, что вы чувствовали в первые минуты после пробуждения в нашем мире. А ее никто не предупреждал. Ее никто не готовил.
– Ее согласия никто не спрашивал, – продолжил эту цепочку Ломтев. – Впрочем, как и моего.
– Я понимаю ваше негодование, – сказал Крестовский. – Но вы зря направляете свой гнев в мою сторону. Не я разрабатывал эту операцию. Не я принимал решения о том, как будет. Я всего лишь выполняю приказы.
– В моем мире тоже были ребята, которые утверждали, что всего лишь выполняли приказы, – заметил Ломтев. – Впоследствии они выяснили, что это было так себе оправдание.
– Не понимаю, о чем вы.
– Ну да, – сказал Ломтев. В этом мире второй мировой войны не было. В этом мире Россия с Германией воевала только один раз, в позапрошлом веке и не на своей территории. – И что говорят ваши психологи о сроках? Кстати, на этом видео я ни одного психолога как-то не заметил.
– Две-три недели, – сказал Крестовский. – Возможно, месяц.
– Возможно, два?
– Возможно, – вздохнул Крестовский. – Мозг – это очень малоизученный орган, разум – это тонкая материя, в таких вещах нельзя строить точные прогнозы или давать какие-то гарантии.
– Ладно, допустим, – сказал Ломтев. – И чего вы хотите от меня?
– Сотрудничества, ваша светлость.
– Давайте обойдемся без общих и обтекаемых фраз, – сказал Ломтев. – Я хочу услышать четкие условия контракта. Что я должен для вас сделать, чтобы вы вернули мне мою дочь?
– Э… а как вы это себе представляете? – поинтересовался Крестовский. – Вы – князь, о ваших семейных отношениях стало известно всей империи, она – молодая девушка, не имеющая с вами кровного родства… Какой должен быть ее статус, чтобы вы могли жить вместе?
– Служанка, гувернантка, дальняя родственница, – сказал Ломтев. – Это всего лишь формальности.
– Но вы же понимаете, какие разговоры пойдут? Пожилой князь, – тут Ломтев подумал, что Крестовский ему льстит. Какой там пожилой князь? Древняя развалина, вот так будет точнее. – Взял к себе в дом молодую девушку, не состоящую с ним в кровном родстве… В лучшем случае все подумают, что она – ваша незаконная дочь…
– Вы же понимаете, что мне наплевать? – поинтересовался Ломтев.
– Это усложнит…