Сам себе властелин
Шрифт:
— Думаешь, речь шла обо мне?
Кейри кивнул.
— Да, Владыка. Почти уверен.
— Я буду осторожен, спасибо.
Но ничего такого не произошло. Мы с Сеней прогулялись, а после ужина я отправился в башенку-обсерваторию. Монстру телескоп оказался неинтересен, и он быстро сбежал.
На стене была длинная ручка — стоило провернуть её, как створки круглой крыши дрогнули и с шестерёночным стрекотанием разошлись в стороны. Три десятка оборотов — и надо мной открылось звёздное небо. Я припал к окуляру телескопа. Какая же красота!
В Кемнаро не знали
На небо взобрались по очереди две луны. Оранжевая, изрытая оспинами кратеров. И зелёная. Ого! Да там есть атмосфера, ползут облака и видны континенты, покрытые зеленью. Умеют ли местные волшебники туда путешествовать? Я записал в мысленный блокнот на будущее — организовать космическую программу. Хочу быть первым человеком на луне! Один шаг Владыки и огромный прыжок всего человечества. Стыковка на орбите орков и светлых, Чёрно-белая космическая станция, экспедиция на местный “Марс”. Хочу космическую гонку со светлыми, вместо постоянных штурмов!
Спать я лёг уже под утро, когда начал светлеть горизонт. Снился мне мумий, уговаривающий дракона работать первой ступенью ракеты.
***
— Владыка, нельзя в таком виде являться в театр, тем более с дамой.
Собирали меня на свидание с Лорен всей толпой. Кейри суетился, сдувая пылинки с костюма. Свен притащил целую батарею расчёсок, одеколонов и коробку носовых платков. Не должен, говорят, Владыка выходить в свет без трёх платков минимум. И даже Сеня взялся держать большое зеркало, чтобы я видел себя во всей красе.
— В чём проблема?
Я посмотрел ещё раз на отражение. По-моему, всё идеально.
— Обувь, Владыка. Нельзя идти в… — Кейри замялся, боясь сказать лишнего, — этом. Конечно, она практичная, но совершенно не подходят к вашему костюму.
Чем ему интересно не понравились мои кроссовки? Удобные, стильного чёрного цвета. Ну, чуть-чуть поизносились за время моей беготни по этому миру.
— Я взял на себя смелость, — отельер изобразил на лице раскаяние, — и снял мерку, пока вы спали. Примерьте!
Кейри подал знак Свену, и юноша поставил передо мной туфли. Остроносые, из тёмной чешуйчатой кожи, с вычурной пряжкой. Ну, примерить-то я могу, но если будут жать — ни за что не надену. Ходил я как-то на концерт в новой обуви, худшей пытки не придумаешь: все слушают музыку, радуются, а у тебя только одна мысль, чтобы снять ненавистные ботинки.
— Из кого они?
— Очень хорошая кожа с филейной части пятнистого фуллюгантора.
— Что за зверь?
— Ящер такой. Редкой паршивости тварь: подстерегает прохожих и бросается из засады. Съесть не съест, но напугать может. Продукты у крестьян ворует. В обувь гадит, если найдёт оставленную на крыльце.
Я хмыкнул. Не удивлюсь, если этот фуллюгантор —
— Удобно? — Кейри ужасно опасался, что мне не подойдут новые туфли.
— Вроде ничего так.
Ладно, схожу в новых туфлях.
Ко входу моего дома Свен подогнал экипаж. Парень надеялся побыть у меня возницей, но Сеня согнал его, и сам взялся за вожжи.
— Уважаемый Сень’Я, только не гоните по городу, — попытался влезть с советом Кейри, но монстр так на него зыркнул, что отельер сразу замолчал.
— Буду поздно.
Я махнул отельеру, и мы поехали.
***
Особняк семейства Киган походил на древнюю крепость, к которой студент-архитектор наскоро приляпал колонны и остроконечные готические башенки. Старое родовое гнездо достраивали несколько поколений и каждый раз по новой моде. Боюсь представить, что за кадавр получится ещё через пару столетий.
Внутрь меня не пустили. Дуэнья, с недовольным лицом, открыла дверь и долго ворчала. Мол, приличные молодые люди не водят девиц на выданье по театрам, и ходить в такие места надо утром, а не вечером, и одет я слишком просто, и туфли пижонские, и лицо у меня подозрительное.
— Не ругайся, тётушка, — появившаяся Лорен чмокнула дуэнью в щеку, — Иван очень приличный и обходительный сударь. А театр ты сама любишь.
— Шляпку надень. И перчатки. Приличная молодая леди должна появляться в обществе только в перчатках.
Слушать продолжение нотаций мы не стали. Сеня щёлкнул поводьями, и экипаж укатился от ворчливой тётушки.
Лорен была хороша. Вечернее платье, открытые плечи, высокая причёска, ироничный взгляд тёмных глаз. Пожалуй, так недолго и влюбиться.
Театр пытался меня поразить своей помпезностью. Лепнина, позолота, тяжёлый бархат портьер. Пока Лорен раскланивалась со знакомыми, я глазел по сторонам. Дамы, кавалеры, блеск бриллиантов — высшее тёмное общество во всей красе. Меня представили одной родственнице, другой, знакомым и члену Совета старейшин с племянницей. От бесконечных приветствий меня спас второй звонок.
Ложа, куда нас отвёл мальчишка в ливрее, оказалась целым кабинетом для развлечений. Несколько кресел у резных перил, а в глубине стойка с напитками и кушетка для утомившихся от зрелищ. Ну или для других целей, кто этих местных театралов разберёт.
Перед сценой в оркестровой яме сидели музыканты — сплошь гоблины, во фраках и галстуках-бабочках. Человек был только один — субтильный юноша, бивший в тарелки. Даже дирижёр, и тот был зеленокожим гоблином в очках.
— А людей музыкантов не бывает?
— Редко, — Лорен пожала плечами, — в консерватории гоблинская мафия, принимают на обучение только своих.
Спектакль назывался “Гумблет, тёмный граф”. Длинное, скучное и запутанное действие со множеством персонажей. Этот самый Гумблет страдал по разным поводам: его то сажали в тюрьму, то объявляли сумасшедшим, то насильно женили на светлой принцессе. Последнее, судя по дамам, утиравшим слёзы в партере, считалось самым ужасным.