Сама себе враг

Плейди Джин

– Нам следует свести их! – возбужденно воскликнула я.

– Но надо соблюдать величайшую осторожность, – серьезно проговорил Карл. – Вы же знаете, что за каждым нашим шагом сейчас наблюдают. Ни мне, ни вам нельзя пока встречаться ни с кем из этих пятерых.

– Значит, нам понадобится посредник, – задумчиво сказала я.

– Причем такой, которому мы могли бы всецело довериться, – добавил король. – По-моему, нам надо остановить свой выбор на Генри Джермине.

Я всегда относилась к Джермину с огромным уважением и симпатией. О наших с ним отношениях

распускалось множество сплетен, но в них не было и капли правды. Король был отлично осведомлен о том, что Генри всей душой предан мне, и именно поэтому назвал сейчас его имя. Но я не хотела подвергать своего друга опасности.

– Только не Джермин, – твердо ответила я. – Он слишком близок к нам обоим, и за ним следят столь же пристально, как и за нами.

– Но нам же нужен кто-то, кому мы всецело доверяем! – забеспокоился Карл.

– Да, нужен. Но Джермин не подходит на роль посредника, – не сдавалась я.

– А я думаю, что именно он-то и подходит! – упирался мой супруг.

Ранее за этим неминуемо последовало бы бурное объяснение, но теперь ничего подобного не произошло: мы оба слишком остро переживали надвинувшуюся опасность, чтобы ссориться. Да, я нуждалась в Генри Джермине. Неизменно улыбчивый и остроумный, он действовал на меня успокаивающе. Однако в конце концов я согласилась с доводами мужа, и мы решили, что Генри встретится с обеими группами заговорщиков и попытается убедить их выступить сообща. Мой любимец охотно взялся выполнить это поручение, но, когда через какое-то время он пришел ко мне, я увидела, что он чем-то весьма обеспокоен.

– Горинг оказался очень честолюбивым человеком, – сказал Генри. – Между тем король склоняется скорее к плану Перси и Уильмота. Последний открыл мне, что подумывал о захвате Тауэра, но пришел к выводу, что замысел трудно осуществить, а если это сорвется, то сорвется и все остальное. Горинг же им недоволен. Он непременно хочет встать во главе заговора, а Уильмот видит в этой роли себя.

– Ох уж эти мелкие раздоры! – воскликнула я. – В такое время все обязаны забыть о личных амбициях.

Мне показалось, что заговорщики так и сделали. Горинг уступил Уильмоту и отбыл в Портсмут, чтобы заняться там необходимыми приготовлениями, о которых они договорились.

Тем более поразили меня дурные вести, которые принесла мне Люси. Она была очень хорошо осведомлена обо всем, и я многое узнавала от нее, хотя сама не пускалась с ней в откровенности, выполняя волю Карла. В тот день я уже по лицу ее сразу поняла, что произошло нечто ужасное.

– Что случилось? Что случилось? – спросила я.

– Раскрыт заговор в армии, – ответила Люси. – Они намеревались двинуться на Лондон и захватить Тауэр.

Мое сердце тревожно забилось, а щеки покрылись бледностью.

– Что?.. Заговор? – произнесла я прерывающимся голосом.

– Да. Против парламента. В нем замешаны Уильмот и Перси.

– Не может быть! – воскликнула я.

– Это решит судьбу Страффорда, – печально заметила Люси.

– При чем же здесь Страффорд?! Он-то к этому

заговору явно непричастен! – искренне удивилась я.

– Но он тоже против парламента, – сказала Люси.

– Я… я не понимаю! – запинаясь, вскричала я.

– Джон Пим произнес в палате общин речь, – сообщила фрейлина. – Он знает все до мельчайших подробностей; у него есть даже список заговорщиков.

«Неужели мы никогда не победим?» – подумала я. Следующая моя мысль была о Генри Джермине, которого я позволила втянуть в это дело. Их всех объявят государственными изменниками – а уж я-то знала, какая кара полагается за измену. От страха за Генри я едва не лишилась чувств. И тут в дверях появился стражник.

– Ваше Величество, – сказал он с необычной почтительностью, – я получил приказ никого не выпускать из дворца.

– Это относится и к королеве? – с иронией осведомилась я.

– Мне было сказано: никого, Ваше Величество, – повторил стражник.

– Молодой человек, – проговорила я. – Я – дочь короля Генриха IV, великого монарха Франции. Он никогда не бежал от опасности! Не собираюсь делать этого и я.

Стражник смущенно потупился и пробормотал, что обязан подчиняться приказам старших офицеров.

– Я не осуждаю вас, – промолвила я. – А вот ваши начальники ответят за все!

Сама же я думала лишь об одном: надо немедленно сообщить о том, что происходит, Генри Джермину! Он должен как можно скорее скрыться – естественно, со всеми остальными заговорщиками. Мне удалось тайно переправить ему письмо, и я с облегчением узнала, что он уже покинул Лондон и мчится в Портсмут, чтобы предупредить обо всем Горинга. Им не оставалось ничего другого, как покинуть страну, а из Портсмута уплыть было проще простого.

Я в это время оставалась в Уайтхолле, но видела, что мое пребывание там становится все более опасным. Лучше всего мне было бы тайно уехать и отправиться в Портсмут. Если бы я смогла попасть туда и переправиться оттуда во Францию, то сумела бы встретиться с братом; возможно, мне удалось бы достать денег и собрать армию, которая поспешила бы на помощь Карлу.

Думаю, что я без труда могла бы уехать, поскольку стражу вскоре сняли. Я собрала свои драгоценности и кое-какие вещи и распорядилась приготовить экипаж, но в тот момент, когда я уже стояла на пороге, во дворец прибыл французский посол. Увидев, что я собралась в путь, посол неодобрительно покачал головой.

– Сейчас Ваше Величество не может уехать! – воскликнул он. – Это было бы ужасно.

– А как я могу оставаться здесь?! – вознегодовала я. – Народ все время выступает против меня. Это небезопасно для меня… моей матери и моих детей.

– И тем не менее ваш отъезд теперь стал бы самым худшим шагом из всех возможных, – пытался остановить меня французский посол. – Вы знаете, что происходит?

Я закрыла лицо руками.

– Я знаю только одно: все, что мы делаем, кончается катастрофой, – упавшим голосом промолвила я. – Я должна уехать. Я должна найти деньги и людей и спасти короля.