Самая большая Луна. Испытание светом и тьмой
Шрифт:
Вера схватилась за горло и согнулась пополам. Катя отпихнула ее с дороги и пошла дальше. Ей не нужен был проводник. Нюх каннибала и так вел ее к самому сильному сигналу в этом доме.
Денис взлетел по лестнице и чуть не споткнулся о Веру, которая уже приходила в себя. Она закашлялась, поднялась с пола и выпрямилась, преграждая ему путь.
– Пропусти! – приказал Денис.
Вера ласково смерила его взглядом.
– Ты тоже наверняка хочешь меня убить. Это же ты так девчонку накрутил,
– Нет! Это вы постарались!
Вера мило и снисходительно улыбнулась, все еще преграждая ему дорогу.
– Довольна, да? – Денис начал закипать. – Считаешь, что твой идеальный план сработал? Что ты все классно рассчитала и подстроила?! Просто вау. Какая ты крутая! Спасительница Глеба! Ты знала, что она уже влюбилась. Подстроила, чтобы она увидела нас с тобой вместе. Манипуляторша хренова. Всеми крутишь и управляешь, как шахматными фигурками. Да, я послушал тебя и впрямь стал вести себя как урод и разбил ей сердце! Все по твоему долбаному плану! И знаешь что? Да пошли вы! Оба. Я вас обоих ненавижу. И тебя, и Глеба. И она теперь тоже!
Вера молча смотрела на него с улыбкой победительницы. Казалось, ее забавляет его бессильная злость.
– А знаешь, чего ты не учла, шахматистка долбаная? – неожиданно для Веры улыбнулся Денис. – Того, что она каник. Даже не просто каник, а суперканнибал. Она выжрала одного из них начисто. Она убила меня, а потом оживила и всадила в меня любовь, как кинжал в сердце.
– Она каннибал?!
Вера испуганно обернулась и уже готова была сорваться и бежать на помощь Глебу, но на этот раз Денис не дал ей двинуться с места. Как она ни дергалась, вырваться из его хватки было не в ее силах.
– Нет, дорогая! Посеявший ветер пожнет бурю. Ты хотела разбить ей сердце, чтобы она обрела силу? Вот. Наслаждайся. Когда уходит любовь, ее место занимает тьма. И это твоих рук дело!
Идя по короткому коридору к Глебу, Катя вспомнила один разговор. Сколько ей тогда было? Четырнадцать, кажется.
– Папа, скажи, а вы с мамой мои настоящие родители?
Макеев, хоть и прекрасно владел собой, все-таки вздрогнул.
– С чего такой вопрос?
– Так… просто. Прочла, что в роддомах бывают ошибки. Ну, когда детей путают.
– А откуда мысли, что тебя могли перепутать?
– Ну… я просто подумала о том, что такое возможно. К тому же мы не очень похожи.
Катя тогда не умела предполагать, какие эмоции пробудят ее слова у других людей. Ведь ее всю жизнь ограждали от чувств. Поэтому она удивилась, что у отца в ауре мелькнула досада и растерянность.
– Зато ты очень похожа на мать. Ты ведь видела ее фото.
–
Но воспоминания о матери к этому возрасту уже поблекли. Превратились в сказку, легенду, про которую вроде бы все говорят как о реальности, но верится с трудом. Она знала только слуг, Учителя и отца. Катя не осознавала почему, но уже тогда чувствовала, что в мире должно быть что-то большее. Кто-то еще.
И вот она нашла настоящего, биологического отца.
И уже его ненавидела.
Катя стремительно ворвалась в зал, где на стене висела мандала из разноцветных осколков стекла. Дверь грохнула о стенку так, что на пол посыпалась штукатурка. Глеб, стоявший у окна, удивленно обернулся на шум.
– Катя… ты? – с радостью и надеждой, но еще не до конца веря своему счастью, произнес он и со светлой улыбкой сделал шаг навстречу девушке.
– Ты! – вместе со словами Катя швырнула в него тугой ком ярости, отчего Глеб выгнулся дугой и рухнул на пол.
– Бросил меня! – крикнула она и ударила еще раз, чтобы он не пытался подняться.
Глеб застонал и перевернулся на живот.
– А теперь еще и искалечил! – закончила она свое обвинение и хлестнула его по спине тьмой, словно плетью.
Глеб вскрикнул, отполз к батарее под окном, кое-как перевернулся и прислонился к ней спиной. Катя подошла, опустилась на корточки и заглянула ему в глаза.
– Больно, да? А мне каково, ты подумал?
Он, держась за батарею, поднялся и оперся на подоконник. Катя выпрямилась.
– Я знаю, каково тебе, – прошептал он, хотя слова давались ему с трудом. – Мне было так же, когда твоя мать забрала тебя и исчезла. Навсегда. Я никогда не бросал тебя.
Катя посмотрела ему в глаза и почувствовала на лице предательские слезы.
– Мне было очень больно. Пока я не понял, какую силу дает эта боль, – сказал Глеб.
От этих слов ярость снова вспыхнула в девушке, как будто на угли плеснули бензином.
– Силу?! – вскричала она.
Нечто в глазах Кати заставило Глеба невольно отшатнулся. Катя поняла: радужную оболочку снова залило тьмой. Хищник внутри нее вышел на охоту, и сейчас добыча стояла прямо перед ним.
– Этого ты для меня хотел? Такой силы? – злобно усмехнулась она. – Ты даже не представляешь, какого монстра из меня сделал!
Между ней и Глебом появилось темное марево, которое всегда возникало перед тем, как каннибал высосет жертву.
– Но не я здесь настоящий монстр, – прошипела она, глядя ему в глаза. – Это ты – чудовище. Понятно, почему мама сбежала. Жаль, что она не сделала этого раньше. И желательно еще до того, как меня зачала. Ты не просто калечишь людей. Ты делаешь это умышленно, с холодным расчетом. Ты специально нашел меня, чтобы изуродовать и превратить вот в это!