Самая большая тайна фюрера
Шрифт:
Самые одиозные фигуры режима избежали суда и виселицы, покончив с собой. Остальные пытались спастись. Местная полиция изготовила несколько тысяч фальшивых удостоверений личности. Одно из них получил бывший начальник гестапо в Лемберге (немецкое название Львова), которого обвиняли в убийстве ста шестидесяти тысяч человек. Считалось, что он тоже покончил с собой, но бывший гестаповец с документами на имя Курта Штайна устроился на скромную должность регистратора в Немецкое научное общество.
Активнее всех действовала канцелярия военно-морского училища. Она обеспечила сотрудников инспекции концлагерей спешно изготовленными
Когда пришли войска союзников, его спрятали на хуторе, и он занялся крестьянским трудом.
— Люди в деревне его уважали, — рассказывал потом хозяин хутора. — Он был вежливым, скромным и работящим. Он всегда работал! А вечером сидел над книгами!
Рудольфа Хёсса обнаружили случайно уже в 1946 году и передали англичанам. Его черный кожаный плащ, в котором он ходил в концлагере, и портфель остались на хуторе. Плащ отдали маляру, портфель кому-то из детей. Хёсса повесили в 1947 году в Польше.
Союзники, взявшись управлять Германией, спешили создать дееспособную немецкую полицию, которая взяла бы на себя заботу о наведении порядка в оккупированной стране. В полицию хлынули «профессионалы» — бывшие сотрудники СС и гестапо. Все первые начальники местной криминальной полиции были руководящими работниками Главного управления имперской безопасности. Они приводили с собой своих камрадов. Среди тех, кто должен был помогать британским следователям искать нацистских преступников, оказались бывшие сотрудники нацистской службы безопасности.
Больше всего нацистов приискали себе места в различных юридических ведомствах Фленсбурга. В местной прокуратуре они занимали ключевые должности. Общее прошлое, членство в партии и профессиональный корпоративный дух объединили этих людей в некое тайное сообщество. Неудивительно, что нацистские военные преступники находили в прокуратуре и суде сочувствие и понимание.
Педагогический институт во Фленсбурге приютил бывших нацистских идеологов. Профессором истории стал Ганс Иоахим Байер. А ведь он служил в СД, где ему поручили составить список польской интеллигенции, которым руководствовались подразделения полиции безопасности, уничтожавшие духовную элиту Польши. После работы в качестве политического советника при карательных группах Ганса Байера перевели в Прагу руководителем фонда Рейнхарда Гейдриха, созданного в 1943 году. Фонд занимался расово-биологическими исследованиями.
В конце войны Байер бежал в Шлезвиг-Гольштейн, где с помощью бывших коллег без труда прошел комиссию по денацификации, был освобожден от ответственности и получил право работать. Земельная евангелическая церковь, зная о его прошлом, тем не менее предоставила ему должность пресс-секретаря. А в 1950 году он получил место профессора истории.
Рядом с ним поселился бывший статс-секретарь нацистского министерства юстиции Франц Шлегельбергер. Полтора с лишним года, с января сорок первого по август сорок второго, он исполнял обязанности министра. Шлегельбергер поддерживал программу
Его сын Хартвиг во время войны был обер-штабс-судьей в системе нацистской военной юстиции, затем ведал исполнением смертных приговоров в тюрьме Бранденбург-Гёрден. Шлегельбергер-младший сделал в Шлезвиг-Гольштейне большую политическую карьеру. Он стал министром внутренних дел, а одно время даже был заместителем земельного премьер-министра. Неудивительно, что новое расследование преступлений, совершенных его отцом, было быстро прекращено.
Соседом Байера и Шлегельбергера стал бывший обергруппенфюрер СС Карл Альбрехт Оберг, один из ближайших сотрудников Гейдриха; он служил в его штабе, руководил отделом личного состава аппарата СД. В апреле 1944 года его назначили высшим руководителем СС и полиции в Бельгии и Северной Франции. Он руководил массовыми репрессиями и казнил заложников. После войны Оберга передали французам. В 1954 году он был приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Осенью 1962 года французский президент Шарль де Голль его помиловал…
Вернер Хайде отвечал в Третьем рейхе за осуществление программы эвтаназии. В 1949 году он удачно бежал из мест заключения и обзавелся новыми документами. Под именем «доктора медицины Фрица Заваде» он с помощью обер-бургомистра обосновался во Фленсбурге и начал новую карьеру. Он стал высокооплачиваемым экспертом по нервным заболеваниям. Его услугами пользовались страховые компании и суды. Он участвовал в разрешении правовых споров при назначении пенсий и компенсационных выплат жертвам нацистского режима. Причем судебные чиновники прекрасно знали его прошлое.
Только в 1959 году, после разразившегося скандала, местным властям пришлось возбудить дело. Но шеф окружного управления уголовной полиции, бывший сотрудник Главного управления имперской безопасности, и фленсбургский прокурор, бывший член партии, дали Вернеру Хайде время исчезнуть.
Синдикат по оказанию помощи бывшим камрадам включал представителей церкви и полиции. Все вместе они позволили видным нацистам избежать наказания и вести вполне нормальную жизнь. Старые партийцы и ветераны органов госбезопасности знали, что их прежнее служение Гитлеру не будет раскрыто. В элитных жилых кварталах были улицы, где дома сплошь принадлежали старой номенклатуре — соседствовали начальник отдела Главного управления имперской безопасности, офицеры карательных отрядов, судьи военных трибуналов и вдовы работников концлагерей. Такое соседство избавляло от лишних вопросов.
От подобного сообщества трудно было ожидать беспощадного раскрытия содеянных нацистами преступлений. Напротив, все это обеспечивало полное замалчивание прошлого — здесь, как и почти везде в Германии. Разве что во Фленсбурге молчали дольше, чем где-либо. Лишь в конце восьмидесятых в здании полицай-президиума демонтировали памятник нацистам-полицейским. Это ведь был памятник и тем камрадам, которых после сорок пятого казнили за военные преступления. Надпись на памятнике гласила: «Они отдали свою жизнь за нас».