Самая черная птица
Шрифт:
И все же юноша крикнул, пытаясь защититься от реальной или воображаемой опасности:
— Они идут за нами!
Ребята стали вглядываться в окрестный мрак, в очертания деревьев — и действительно увидели отблеск, лицо, пятно света на широком лбу, а потом вся фигура целиком на краткий миг осветилась бледным, мерцающим лучом фонаря и исчезла.
— Видите? Что это — призрак или шпик?
— Призрак!
Парни подскочили от страха, а Томми в порыве ужаса натянул длинные поводья, ударил ими по костлявым бокам лошадей, и животные устремились вперед, унося главаря банды «Сорок воришек».
Глава 40
Вслед
Прячась в тени здания на Второй авеню, Старина Хейс смотрел, как запряженные в телегу лошади нервно бьют копытом в утопающей во мраке кладбищенской роще. Гроб стоял на досках сзади, а бандиты, сбившись в кучу, шикали друг на друга, пытаясь отогнать от себя призраки мертвецов.
И тут Хейс увидел привидение: оно вынырнуло почти прямо перед испуганной шайкой.
Томми ударил лошадей поводьями и пустил во весь опор, пытаясь скрыться от призрака. Телега унеслась прочь.
Тень какое-то время стояла неподвижно, едва различимая во мраке, а потом попыталась преследовать повозку. Это оказался кривоногий человек, одетый в довольно потрепанный наряд черного цвета.
Лицо незнакомца поразило Хейса. Он продолжал наблюдать. Человек заковылял по Одиннадцатой улице, гротескно горбясь, словно голова была для него непомерной ношей. Он смотрел себе под ноги, и потому не заметил или не обратил внимания на присутствие главного констебля, следовавшего за ним как тень.
Теперь сыщик понял, кто перед ним. Да, это был именно он, и никто другой: Эдгар По, поэт.
Детектив подал знак кучеру. Бальбоа тут же подогнал ландо с той стороны улицы и стал ждать приказаний хозяина, не выпуская поводьев из рук.
Опираясь на руку своего чернокожего слуги, констебль тяжело поднялся в экипаж.
— Скорее! — закричал он своему верному помощнику, сидевшему на козлах. — Лошади наших подозреваемых идут отнюдь не медленным похоронным шагом.
Негр щелкнул поводьями, и два красивых мерина тронулись с места.
Усевшись на своем привычном месте, Хейс обернул ноги грубым шерстяным одеялом, пытаясь защититься от жгучего полночного холода, пока Бальбоа силился догнать телегу с гробом, мчавшуюся в нескольких кварталах впереди.
На перекрестке Четвертой авеню и Двенадцатой улицы толпа пьяниц преградила путь карете. Кучер попытался остановиться, однако они чуть не раздавили пьяную ватагу.
Толпа завопила: сначала от страха, потом от ярости.
Хейс, собиравшийся было высунуться из окна экипажа и обрушить свой кулак на головы алкашей, вдруг заметил По. Писатель каким-то образом добрел сюда и теперь стоял позади кучки пьяниц, с трудом переминаясь с ноги на ногу. На нем была военная шинель. Этот нелепый огромный наряд развевался под сильными порывами ветра. Критик плотнее закутался в шинель, потом зашелся в приступе громкого хриплого кашля, а когда приступ наконец прошел, сплюнул мокроту на землю и печально вздохнул. Констебль снова подумал о Мэри Роджерс, о причастности этого человека к ее истории, и задался вопросом: а что поэт делает здесь? Просто развлекается таким странным образом или тут есть что-то еще? По огляделся и провел пальцами по растрепанным волосам. Потом стал лихорадочно ощупывать бока, словно искал кошелек или ключи. Взглянув в дальний конец Четвертой авеню, туда, где скрылась погребальная телега, он подошел поближе к витрине, и тут сыщик заметил, что заведение это не что иное, как книжная лавка.
Бедняга через стекло разглядывал разложенные на прилавке книги — Хейс с такого расстояния
Через несколько секунд поэт очнулся и пошел прочь, бормоча что-то себе под нос: сделал шаг в одну сторону, потом в другую. Он вел себя как безумец, не знающий, куда ему идти. Главный констебль внезапно ощутил смутный прилив сочувствия к этому человеку — сломленному; возможно, пьяному; возможно, накачанному опиумом. Прошлой ночью, пока дочь читала ему «Лигейю», детектив пришел к выводу, что По похож на червя-победителя. [14]
14
Символ всепожирающей смерти из стихотворения в повести Эдгара По «Лигейя».
«Ради Бога, приятель, возьми себя в руки! — готов был закричать писателю сыщик. — Прекрати терять время. Если собираешься преследовать их, давай!»
Томми Коулман и его ребята были уже далеко впереди, и разрыв все увеличивался.
И тогда начальник полиции, как будто против собственной воли, позвал:
— Мистер По!
Поэт обернулся и стал вглядываться в темноту, не понимая, кто это мог его окликнуть.
Хейс стал делать ему знаки из окна экипажа, и бедняга подошел поближе.
— Вы знаете, кто я такой? — спросил детектив.
Критик моргнул, потом еще раз, словно пытаясь рассмотреть лицо собеседника через несуществующий туман.
— Да, сэр, — сказал он. — Главный констебль города.
Полицейского снова поразил напевный выговор поэта, очарование его южного акцента.
— Залезайте! — приказал он.
По медленно поднял голову.
— Зачем вы здесь? — спросил он. — И куда направляетесь?
— Мало какому человеку не случалось порой со смутным волнением уверовать в сверхъестественное, — ответил Хейс, открывая дверь экипажа. — Я всего лишь слабый и усталый путник в погоне за призраками и духами, которыми кишит эта черная ночь.
Эти слова были украдены непосредственно из «Тайны Мари Роже». Несчастный писатель никак не ожидал услышать их из чужих уст в холодном ночном воздухе, и в глазах его выразилась благодарность, выражение лица смягчилось. Эдгар слегка помедлил, а потом залез в коляску и занял указанное ему место напротив главного констебля.
Бальбоа пустил лошадей во весь опор, и ландо устремилось вверх по Четвертой авеню. Темнокожий кучер срезал дорогу, объехав вокруг парка, как, вероятно, сделали и те, кого преследовал главный констебль. Они ехали вдоль Гарлемской железной дороги, потом с Тридцатой улицы свернули на Миддл-роуд, добрались до Пятой авеню и двинулись на север, надеясь, что именно так поступили и беглецы. Наконец путники оказались на Сорок второй улице, где на холме в лучах лунного света красовалась чудесная рощица и блестел новый городской резервуар.
Но и тут они не обнаружили никаких следов бандитов. Бальбоа натянул поводья.
А потом они с хозяином стали торопливо обсуждать дальнейший маршрут. Они решили двигаться на северо-восток, в низине у реки Гарлем свернуть на восток и пересечь ее в районе Хеллс-Гейт в надежде, что смогут перехватить там Томми Коулмана с его бандой.
Пока ландо мчалось мимо ирландских свиноферм, немецких огородов и чередующихся со скалистыми отрогами средней части острова болот, Хейс начал расспрашивать По, желая выяснить, что писатель делал у могилы Джона Кольта.