Самая длинная ночь
Шрифт:
– Алин, изыми ее в ходе осмотра, чтоб по бумаге билось (девушка кивнула), а я посмотрю.
Он прошел до рабочего чемодана Олеси, откуда взял резиновые перчатки Какие-то два месяца назад Остап с Олесей уже имели опыт в использовании резиновых изделий, но происходило это в куда более интимной обстановке, да и одевались они вовсе не на руки. Остап отогнал от себя эти не уместные на месте преступления мысли, после чего вернулся к сумке и открыл ее молнию. Из нее на него буквально вылился запах стирального порошка. Внутри была свалена груда ношеных, но свежевыстиранных вещей, на половину пустая бутылка водки («Да у меня и водка наполовину пустая, а не наполовину полная», – грустно про себя усмехнулся Остап), газетный сверток с куском сала, пустой кошелек. Там же в боковом кармане находился сложенный вчетверо файл с
– Олесь, сними отпечатки с бутылки, может просто какие-то пьяные разборки, так-то не поймешь же, что на уме у этих бомжей.
– Я разберусь без сопливых, Сомов, что и как мне изымать!
Остап покачал головой и еще раз взглянул на файл со справкой, – наша девочка Япуряну Анна Александровна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кишинева, гражданка Российской Федерации.
Остап почувствовал, что шок от увиденного в гараже отступает, и к нему возвращается былой цинизм, бесстрашие и излишняя самоуверенность. О всех своих достоинствах и недостатках он прекрасно знал, но поделать с ними ничего не мог.
Он достал мобильный телефон и набрал в дежурную часть, предыдущий оперативный дежурный еще тоже не сменился
– О, Яковлев – собственной персоной, – ехидно удивился Остап, – сделай срочно распечатку из ИБД на одну покинувшую бренный мир тетушку.
– Знаешь, что Остап? – спросил в привычной бубнящей манере дежурный.
– Что?
– А не пойти ли тебе в жопу после наших утренних разговоров? Мне тебя на дежурстве вот-так-вот хватило. Дай смену сдать!
Остап отчетливо понял, что дежурный находится на взводе, и крутил он оперативника на одном веселом месте, но продолжил:
–Что-то ты долго… Если не поможешь, я тебе еще сегодня и приснюсь.
–Да все с ума посходили…
–Кость, мне очень надо, убийство…
–Так пусть Управление занимается, ты-то чего? кражи кошельков раскрывай! Ну ладно диктуй данные, – последняя фраза была сказана оперативным дежурным особенно ворчливо и в то же время назидательно.
– Япуряну Анна Александровна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кишинева. Это, Кость, а можешь сфоткать и мне в ватс-апп выслать…
– С чего бы мне это делать? Как еще раз фамилия?
–Да ладно тебе, с меня пузырь! Я-П-У-Р-Я-Н-У!
–Ну это меняет дело.
– Кстати, чтоб мне сейчас не начали трезвонить твои сменщики, прими информацию по преступлению…
– Не вопрос… Диктуй.
Через пять минут у дежурного была полная сводка о событии сегодняшнего преступления, а у Остапа появились данные относительно личности убитой, и долг в виде «пузыря». Реально отдавать за оказанную услугу бутылку Остап, конечно, не собирался, но каждый раз удивлялся мистической силе этой фразы в органах полиции.
***
Всеволод Иванович Большаков всю свою жизнь посвятил работе в органах следствия. Он пережил все реформирования следственного комитета и его входы и выходы в Прокуратуру и обратно. Будучи, старшим следователем по особо важным делам Управления Следственного Комитета по городу Москве, Всеволод Иванович уже десяток лет слушал истории о выделении всех органов следствия в отдельное ведомство по аналогии со штатовским ФБР.
Он десятки раз мог двигаться выше, но проблема заключалась в том, что Всеволод Иванович ненавидел всякую управленческую шелуху, он любил расследовать, а вот работа на руководящих должностях его не на шутку утомляла. Большая часть его сослуживцев, которая не ушла еще на пенсию или в загробный мир занимала крупные посты в структурах Министерства внутренних дел, Федеральной службы безопасности, Следственного Комитета, Прокуратуры и им подобным. Кроме того, за годы безупречной службы в структуре Следственного комитета, Всеволод Иванович заработал великолепную репутацию среди коллег, а также до определенной степени получил обособленность в расследовании уголовных дел. Иными словами, он сам выбирал что и в какой форме ему делать, не
Всеволод Иванович, имея ряд льгот и поблажек в Управлении, несмотря ни на что, честно заступал дежурным следователем по Московскому Управлению и делал это лишь из чувства справедливости по отношению к коллегам. Он, как и любой следователь, ненавидел «сутки», но выделять себя не хотел.
Слабостью Всеволода Ивановича, а одновременно и его коньком, было расследование уголовных дел, главными фигурантами которых были всевозможные насильники, маньяки и убийцы: раковая опухоль на теле российского общества. Многие из его подследственных были психически больны, но несмотря на это, жалость у опытного следователя не вызывали.
Он поступил на службу в середине восьмидесятых в возрасте двадцати двух лет, и за это время привлек к уголовной ответственности ни один десяток, а то и сотню людей и нелюдей. Многие из его протеже, до введения в силу моратория на смертную казнь, закончили жизнь «стенкой 6 », другие по сей день гнили в камерах, мотая пожизненные сроки в тюрьмах. К талантам Всеволода Ивановича также можно было отнести умение раскрыть преступление следственным путем: он раскачивал людей на допросах, колол, как орехи, злодеев посредством следственных экспериментов, проводил умнейшие с психологической точки зрения очные ставки, за счет мельчайших познаний в психике и поведении маньяков в ходе негласных бесед выбивал из тех показания. Кроме того, его аналитические способности порой тоже творили чудеса. Он неделями мог копаться в архивах и картотеках, ища иголку в стоге сена. Результат порой превосходил все ожидания и находился даже «прыщик на теле у слона 7 ». Для многих молодых сотрудников работа в оперативно-следственной группе под руководством Большакова – сама по себе была показателем не хуже пяти высших образований в резюме. В списках трофеев Всеволода Ивановича числились, как серийные изощренные маньяки, психопаты и душегубы, так и рядовые насильники, и педофилы из числа неблагополучных слоев общества и иммигрантов. Сам следователь этих людей никак не классифицировал, и брался за любое уголовное дело, отрабатывая его, со всей присущей ему дотошностью и отдачей.
6
Стенка – здесь расстрел.
7
Найду я даже прыщик на теле у слона – строчка из песни гениального сыщика из мультфильма «Бременские музыканты»
В этот дождливый день на мобильный телефон Всеволода Ивановича поступил звонок о том, что в одном из гаражных кооперативов на востоке Москвы совершено убийство, и вот, он уже был здесь, преодолев путь от Арбата до места преступления. Никто из работавших на здесь людей не обратил на него внимания, лишь сотрудники патрульно-постовой службы при виде пожилого интеллигентного вида мужчины насторожились, но ровно до того момента, как он, потихоньку не показал им свое удостоверение и почти шепотом, дабы не привлекать внимания, не высказал им слова благодарности за бдительность.
Работа Всеволода Ивановича на месте происшествия всегда начиналась с негласного осмотра, но не трупа, а живых людей, находящихся там. Как он выяснил многолетней практикой, убийца часто расценивает свои деяния, как некую талантливую картину, любит оценить свой «шедевр» еще раз, и затерявшись среди зевак, наблюдает за работой над своим «холстом» следователей и экспертов. Всеволод Иванович из-под своих дорогих очков в тонкой оправе пристально оценил обстановку слева направо относительно своего места нахождения. Прилетевшее сюда руководство МВД его интересовало слабо, а в толпе, он, как ни старался, ни за кого взглядом зацепиться не смог, обычные автолюбители, хранящие в ветхих гаражах свои машины, да немногочисленные местные жители, прилетевшие на место, как стая ворон, чтобы проверить слухи.